Fatal amour. Искупление и покаяние
Шрифт:
При упоминании жены лицо Николая омрачилось:
— Марья Филипповна, насколько мне известно, вполне благополучно доехала, — отозвался он. — Но нынче днём она оступилась и упала с лестницы.
Софья испуганно ахнула, приложив ладошку ко рту. В тёмных глазах княжны мелькнуло подозрение.
— Что с нею? — выдохнула она.
— Вывихнула лодыжку и довольно ощутимо стукнулась головой о перила, — ответил Николай. — Она у себя. Генрих Карлович осмотрел её и велел не вставать пока, — добавил он.
Mademoiselle Куташева вздохнула с видимым облегчением.
— Тебя ведь не было рядом, когда это случилось? — осторожно поинтересовалась она.
— Ты меня в чём-то подозреваешь? —
— Нет-нет. Что ты! — покачала головой Софья.
Сняв капор, девушка протянула его дворецкому, замершему в ожидании. Николай помог сестре избавиться от салопа и повернулся к тётке. Анна Кирилловна давно сняла верхнюю одежду и терпеливо ожидала, когда брат и сестра наговорятся, не решаясь напомнить о себе.
— Анна Кирилловна очень устала, — шёпотом произнесла Софья. — Ники, распорядись, чтобы комнаты натопили. Мы так замёрзли, — добавила девушка.
Повинуясь одному только взгляду хозяина, дворецкий поспешил отдать распоряжения, дабы челядь готовила комнаты для только что прибывших дам.
— Я могу пойти к ней? — осведомилась Софья, поднимаясь по лестнице под руку с братом.
— Как хочешь, — пожал плечами Куташев.
— Nicolas, тебя совершенно не волнует, что она могла умереть? — остановилась девушка, пытаясь заглянуть ему в глаза.
Николай помедлил с ответом, вспоминая ощущение леденящего душу ужаса волной прокатившегося по всему телу.
— Право слово, Софи, — улыбнулся он уголками губ, — всё же обошлось.
Наградив его укоризненным взглядом, Софья стремительно поднялась вверх и скрылась в коридоре.
Софья довольно много времени провела в покоях княгини Куташевой и вышла оттуда притихшая и задумчивая. Николай посчитал ниже своего достоинства расспрашивать сестру о предмете беседы с его женой. За ужином mademoiselle Куташева была немногословна и, даже не дождавшись окончания трапезы, удалилась к себе, сославшись на усталость. Николай мог только гадать о том, что успела наговорить Марья Филипповна его сестре.
Едва Софья покинула столовую, Анна Кирилловна, до того дремавшая над тарелкой, заметно оживилась.
— Nicolas, мальчик мой, я должна кое-что вам показать, — тихо заметила пожилая дама.
— Может быть, позже, тётушка? — вздохнул Куташев.
— Удели мне совсем немного времени, — настойчиво попросила madame Олонская.
— Хорошо, — сдался Куташев. — Я буду в библиотеке.
Через четверть часа Анна Кирилловна явилась в назначенное место. С собой старушка принесла довольно потёртую шкатулку из полированного дерева. Вставив трясущимися руками крохотный ключик в замочную скважину, пожилая дама с самым загадочным видом повернула его. Достав сложенный вчетверо лист бумаги, она протянула его Николаю.
— Что это? — осведомился Куташев, обратив внимание на то, что лист изрядно помят, а затем аккуратно разглажен чьей-то заботливой рукой.
— Прочти, — уклонилась от прямого ответа madame Олонская.
Развернув, Николай пробежал глазами первые строчки письма. Осознав, что читает неоконченное письмо своей жены к Ефимовскому, Куташев шумно вздохнул и перевёл на тётку взгляд полный негодования.
— Откуда это у вас? — довольно холодно осведомился он.
— Совершенно случайно попало ко мне в руки, — невинно округлила глаза Анна Кирилловна.
— Я попрошу вас впредь не шпионить за моей женой, тётушка, — подбирая слова, медленно произнёс Куташев.
Madame Олонская покорно кивнула и, обиженно насупившись, поспешно захлопнула шкатулку и удалилась. Князь хотел было вернуться к прерванному занятию и продолжить осматривать приобретённый не так давно манускрипт, но взгляд его невольно вновь
Откинувшись на спинку кресла, Николай потёр виски кончиками пальцев. "И так, Марья Филипповна собиралась написать Ефимовскому, но отчего-то передумала. Что стало тому причиной? Похоже, Мари решила избрать менее тернистый путь и, отказавшись от охоты на более крупную дичь в виде графа Ефимовского, удовольствовалась князем Куташевым", — облокотившись на стол и положив подбородок на сложенные руки, продолжил размышлять Куташев. Но в цепочке его размышлений появились звенья, которые никак не желали укладываться в общую картину, в образ Марьи Филипповны, что он нарисовал для себя. В первую очередь — её яростное сопротивление браку, к которому он её принудил шантажом, потом попытка бегства из Петербурга. По всему выходило, что она всё же отправила письмо Ефимовскому и надеялась на благополучный исход своей аферы. А может, не было никакой аферы, и это именно он, вмешавшись, исковеркал чужую жизнь? Впрочем, довольно! Только Андрей может дать ответ на все его вопросы, и коли он вернётся в самом скором времени, стало быть, Марья Филипповна ему не безразлична. И вот тогда ему, князю Куташеву, придётся держать ответ.
Глава 37
На третий день после падения с лестницы княгини Куташевой Генрих Карлович вновь посетил особняк на Мойке, осмотрел свою пациентку и, казалось, остался вполне доволен состоянием её здоровья, но он по-прежнему настаивал на том, что Марье Филипповне необходимо оставаться в постели, а уж от поездок так и вовсе надобно отказаться.
Во время своего визита семейный доктор Куташевых оставался неизменно вежлив с княгиней, но за безупречными манерами пожилого немца Марье Филипповне чудилось тщательно скрываемое пренебрежение. После его ухода, она попросила мужа найти ей другого врача, но Николай даже слышать не пожелал о том.
— Не понимаю, Мари, чем вам Генрих Карлович не угодил? — пожал плечами Куташев. — До нынешнего дня у меня не было оснований сомневаться в его способностях.
— Мне он не нравится, — капризно надула губы Марья, продолжая упорствовать.
— Ну отчего? — недоумённо развёл руками Куташев, остановившись у кресла, в котором расположилась Марья. — Он чем-то обидел вас? Дурно отозвался?
— Нет, — вздохнула княгиня Куташева.
— Тогда не о чем говорить больше, — закончил Николай. — Я должен идти. Нынче Государь пожелал смотр нашему полку устроить, опаздывать мне никак нельзя, — улыбнулся он.
Поняв, что на сей раз муж уступать ей не намерен, Марья сдалась. Целый день она вынуждена была провести в своих покоях. После обеда к ней заглянула Софья. Отношения между княжной Куташевой и Марьей Филипповной день ото дня становились всё холоднее. Даже понимая, что причиной сего отчуждения является исключительно она сама, Марья никак не могла заставить себя относиться к золовке более мягко и попытаться вновь расположить её к себе.
Уходя на службу, Куташев попросил сестру не оставлять Марью одну и по возможности скрасить ей досуг. Княжна явилась в покои снохи с альбомом и грифелем. Mademoiselle Куташева в самого отрочества увлекалась живописью и всюду носила с собой альбом для набросков. Испросив разрешения, она взялась рисовать портрет Марьи Филипповны. Однако же Марье вскоре наскучило сидеть в одной позе, и она попросила Софью показать результаты её трудов. Разглядывая набросок, княгиня сосредоточенно хмурила брови, поворачивала рисунок под разными углами, но вынуждена была признать, что золовке весьма точно удалось передать сходство с оригиналом.