Фатум. Том третий. Форт Росс
Шрифт:
– Ты устал, любимый, я вижу,– ласково и кротко проронила Аманда, касаясь нежным теплом пальцев, висков и подбородка Андрея.– Путь был труден… Прости,—она бесхитростно, примиряюще прижалась своей щекой к его плечу. До последнего времени она не сознавала, как много он для нее значит. Долгое время оставаясь заложницей политических интриг, она жила инстинктивно, думая лишь о спасении отца и себя. И, как сейчас понимала, сердце ее было занято лишь временным интересом, сиюминутной привязанностью, которые способна была объяснить боязнь одиночества и пустоты.
Андрей же спокойно, без надрыва и
И, право, в этом русском капитане не было светской искушенности, не было и тайного замысла, расчета или плотской похоти. Просто открытый, без лишних затей, искренний человек… Аманда поцеловала его теплые пальцы, коснувшиеся ее холодного лба,– он был нужен ей, как никто другой… а она, как надеялось и замирало ее сердце, была нужна ему.
– Знаешь,– он тихо нарушил ее молчание,– я хотел бы… чтобы ты всегда была рядом.
Ее мягкие волосы коснулись его губ:
– А ты не боишься, что я тебе быстро надоем?
– Глупая шутка,– Андрей подбросил новую ветку в костер и добавил: – Я этого не люблю.
– Еще раз прости,– руки Аманды обвили его шею, голова покоилась на груди, а золотистые волосы рассыпались по его пропахшему морской солью и табаком кам-золу.
– Я чувствую, как всё более становлюсь жадной соб-ственницей,– прошептала она.– Мне хочется отдаться тебе всецело. Наверное, я потеряла рассудок, но всё мое суще-ство, веришь, требует твоего господства над ним.
– Ты идеал. Мой идеал,– его сильные руки легли на ее дрожащие плечи.– Мне нужна в этой жизни только ты… Нет, нет, прошу тебя… ничего не бойся. Я с тобой, верь мне…
– Глупый, конечно верю. Просто…
– Что просто? – он порывисто приблизил свое лицо.
– Просто еще никто не называл меня так… Прекрасной, соблазнительной – да, но…
– Они слепы,– по телу Андрея пробежала горячая волна.
– Не надо… Не губи меня… Нет, нет, не молчи! Скажи… скажи же мне что-нибудь еще… Боже, Andre! Как приятно внимать таким словам. Изыщи же средства успокоить меня, любимый…
– Успокойся, душа моя. За деньги можно купить лесть, ложь, но только не любовь.
– Правда? Ты так думаешь? – в этих вопросах было всё: и радость, и настороженность.– Не обижайся,– торопливо и горячо зашептала она.– Я знаю, грех так думать, но жизнь столь пестра предательством… Ты же сам не раз говорил, любимый, что любовь, клятвы в верности,– да мало ли чего люди часто используют как средство для выполнения своих честолюбивых планов… Но только ты не думай…
Вместо слов он приподнял ее раскрасневшееся лицо так, что ее губы оказались на одном уровне с его, и крепко поцеловал. Они сидели, касаясь коленями, и понимающе смотрели друг другу в глаза.
«Чего ты ждешь? Возьми же меня… немедля, сейчас!» —говорил ее взгляд. Во всем облике любимой было столько теплоты, искренности и очарования, что, право, о сем можно было только мечтать. Но главное, знобила и окрыляла душу та мысль, что всё это принадлежало ему, и только ему! Андрей сидел неподвижно, пытаясь
Все эти дни ужасных испытаний и потерь, отчаянья и усталости им приходилось подавлять свои скрытые желания. И сейчас, подстрекаемая выпавшим временем, их страсть заклокотала и вскипела с такой силой, что они едва сдерживали себя.
– А помнишь, еще на фрегате,– он нежно улыбнулся ей, накрывая своей ладонью ее,– ты говорила, что если мужчину не любят, это еще не значит, что о нем не ду-мают?
– Да. Но если о нем и думают,– в глазах Аманды игриво блеснули ночные звезды,– это еще не значит, что его любят.
– Но вы-то, мисс Стоун, надеюсь, и думаете, и любите своего капитана?
– Надеюсь! – весело рассмеялась она, ласково гладя его волосы с каплями дождя и запутавшимися в них хвоинками.– Господи, куда нас занесло… и какие мы говорим друг другу слова! Будоражим несбыточные мечты и грезы, как глупые, счастливые дети. Но как это сделать явью? – Она засмеялась громче в его объятиях.– Вот уж представляю, что бы сказали наши друзья и враги. Одни бы смеялись вместе с нами, другие метали бы гром и молнии… или ходили, жадно облизываясь, друг к другу, собирая о нас сплетни, как собаки блох. Знаю я этих деревенских аристократов… с рожденья при шпаге, но в сабо. Уж лучше бы они родились все в юбках.
– О, я бы укоротил им языки, хотя… – Андрей с сомнением качнул плечами.– Неблагодарное это дело, пустое… сжигать порох на чужие сплетни; тут вряд ли могут быть победители. Как говорят у нас в России, «гусарская ничья» – неважно, кто стреляет первым, но выживают оба. Дай же тебя поцеловать, радость моя.
– Но уж поздно. Давайте завтра, сэр.– Она кокетливо увернулась от его рук.
– Завтра всегда поздно! Должен признать, моя бесценная, терпение мое на исходе.
– Вот как? Эй, эй, у вас, сударь, погас костер. Глядите, как бы холодно не было…
– Только не нам! – он ловко поймал ускользающую руку и порывисто прижал ее к своей груди.
– Жаль, что нет с нами отца Аристарха.
– Отчего же?
– Обвенчал бы нас.
– Прямо здесь? Как серьезно вы говорите?
– А почему бы нет? – зеленые глаза его блеснули решимостью.
– Но брак – это навсегда, милый! Женские языки говорят: «Брак – это тайный заговор против мужчин». Вечность, понимаешь?
– Но кто может бояться вечности, если всю вечность можно целовать тебя? Будь моей женой! Когда же ты поймешь, дорогая, что я люблю тебя всей душой? Видишь, я стою перед тобой на коленях и готов отдать тебе весь мир, лишь бы…
– Andre!
– Только не истолкуй двояко мои слова: беда и горе всех мирят, сближают… Можно подумать, но знай: для меня нет тебя прекрасней. Ничто в настоящем или грядущем не сможет быть дороже твоей улыбки, сверкающих глаз… Я люблю тебя! Смотри, смотри же на свою судьбу! Я не хочу знать, кто прежде присягал тебе в любви. Верую – я последний… это уж точно.
– Что ты со мною делаешь, Andre? – прошептала она.– Я… я не знаю, как отблагодарить тебя,– на густых ресницах Аманды заискрились слезы, разум ее застлал сладкий туман.