Фатум
Шрифт:
– Что? – сердито спросила Никки, поняв, что хранитель никак не собирался комментировать ее откровения. Коварный, злобный Зомби! Он мог хотя бы поблагодарить за то, что она, сентиментальная дурочка, попыталась спасти его несчастный алмаз! А он просто молча стоял и лыбился. Черт, как же ее это раздражало! Может, она переборщила с таблетками и подсадила этого гада на наркоту? Иначе какого черта он улыбался?! У них тут что, День Благодарения?? Или День Рождения? Или Рождество??? На секундочку, они находились в инопланетном бомбоубежище, скрываясь от психованного мутанта, решая участь двух планет, а Зомби, судя по всему, еще и намылился двинуть кони, выступив против Демона один-на-один. И что конкретно из этого списка показалось ему таким смешным??? – Теперь-то что не так??! Хватит лыбиться!
–
– Это комплимент? – Никки как в замедленной съемке наблюдала за тем, как рука мужчины приблизилась к ней, провела по ее щеке обжигающим касанием. Только тогда девушка поняла, что плакала.
– Это капитуляция, – прошептал Кристиан, привлекая Николь к себе. Он знал, что не должен был этого делать; знал, что это было нечестно, в первую очередь, по отношению к девушке, но не смог удержаться. Вероятно, это был их последний разговор, и другого шанса признаться у него не будет. Хотя, признанием это было трудно назвать: Кей не любил слов и не нуждался в них. Он считал слова такими же бессмысленными, как и кольца на свадебных церемониях: кто-то, может, и вкладывал в них глубокий, сокровенный смысл, но вот только что это меняло? Разве, если сказать «люблю», не испытывая при этом абсолютно ничего, эти несчастные пять букв сотворят чудо и зажгут искреннее чувство? Вряд ли.
Кристиан чувствовал, как Николь буквально окаменела в его руках – она явно не ожидала от него ничего подобного. Вот ведь ирония судьбы: из всех девушек обеих планет, Кея угораздило выбрать ту представительницу рода человеческого, которой-таки нужны были именно слова: действий она попросту не понимала. Она не понимала, что он был здесь из-за нее, а не из-за Дафны; не понимала, что он поджидал Абрамса не для того, чтобы выполнить задание, порученное орденом, а для того, чтобы уничтожить мразь, убившую его любимую. Эта глупышка, видимо, реально не понимала, что Кристиан Арчер ни за что на свете не стал бы прыгать с обрыва в ненавистную ему воду ради постороннего человека; не стал бы ехать верхом под палящим солнцем, рискуя быть съеденным каким-нибудь зверем или же быть сцапанным местными полицейскими. По-хорошему, Кей уже и не знал, что бы такое ему отмочить, чтобы до Николь наконец-то дошло, как безумно и отчаянно он ее любил.
Постоянное напряжение, необъяснимое томление, импульсивность и непредсказуемость – все это всегда отталкивало Кристиана: он был воином, а потому в отношениях он искал, скорее, убежища, тихую гавань; поля боя он всегда мог найти на службе. А потому в девушках он ценил рациональность, покорность и сексуальность; Дафна Никс подходила по всем параметрам. И за это он, собственно говоря, и ее и любил. Точнее, думал, что любил. Теперь, прижимая к себе эту глупую землянку, Кей понимал, как глубоко он заблуждался: он испытывал к Дафне Никс очень теплые и светлые чувства, но это было ничто по сравнению с настоящим ураганом чувств, которые пробуждала в нем Николь Кларк. Теперь же для мужчины было очевидно, что Ди он полюбил головой: словно его внутренний аналитик методично составил список всех достоинств кандидатки, оценил их и пришел к выводу, что Дафна Никс вполне соответствовала образу идеальной девушки; что в такую, как она, не зазорно влюбиться. Кристиан сам вознес Ди на пьедестал, боготворил ее и даже не думал сравнивать ее с другими: Дафна Никс была совершенством, недосягаемым и неповторимым. Да, Кристиан определенно полюбил ее головой, а его сердце за неимением альтернатив покорилось.
Ниса же сводила его с ума: упрямая, вспыльчивая, невозможная, одним словом, девчонка даже не представляла, какую власть она над ним имела. Не представляла, что одного лишь ее присутствия было достаточно, чтобы вывести Кея из равновесия; заставить его забыть все, чему его учили в ордене. Да что там говорить, ведь и сам мужчина осознал это за миг до конца. В тот самый момент, когда увидел «сигнал потерян», высветившийся на мониторе; когда прожил
Возможно, не будь Кристиан таким упрямым, не отказывайся он принимать очевидное, сейчас они бы не оказались в подобной ситуации. Может быть, он бы даже изменил себе и озвучил те самые слова, которые открыли бы Николь глаза: если уж он поборол страх воды ради этой чокнутой, то уж от пары слов его язык не отсох бы. Черт, он сказал бы эти несчастные слова прямо сейчас, но… не смел. Он просто-напросто не имел на это права. Сказанные вслух, эти слова стали бы олицетворением надежды; надежды, которой у них двоих не было.
Кей знал, что скоро умрет.
Он видел это.
Возможно, не сегодня, и не от руки Абрамса, но сути дела это не меняло.
Этой ночью Кею вновь снился кошмар. Кошмар, подробности которого его заботливая память стерла, но финал которого ему все равно был известен. Кристиан помнил лишь огонь, боль и пустоту, наступившую после, но и этих призраков было достаточно для того, чтобы понять общий замысел. Время, отведенное ему, подходило к концу; видимо, такова была его судьба. И, черт возьми, Кристиан уже смирился с ней; в какой-то степени он был даже рад, ведь у него не было абсолютно никаких планов на жизнь, после того, как он покончит с Абрамсом. Последние шестнадцать часов Кей жил и был движим лишь жаждой мести, не задумываясь о том, что делать дальше. Он был готов встретить свою участь с распростертыми объятьями, но… Ниса вышла из машины. Вышла вместе с невидимкой, которого Арчер уже держал на мушке. Целая. Невредимая. Живая. Такой она и останется. Кей все сделает ради этого.
– К-капитуляция? – Николь, угодившая в капкан рук Арчера, мягко говоря, растерялась: противореча собственным желаниям, она инстинктивно попыталась отстраниться – Зомби стиснул ее так неожиданно и сильно, что у нее разве что ребра не затрещали. Натянутая как струна, девушка еще с минуту постояла как парализованная в ожидании какого-нибудь подвоха, не веря в реальность происходящего, прежде чем ответить на объятие. Клеточка за клеточкой ее тело расслаблялось, позволяя привлечь себя еще ближе; ее руки больше не упирались в грудь мужчины, а, мягко скользнув вниз, обвились вокруг его талии. – И почему мне кажется, что ты прощаешься? – тихо-тихо прошептала Никки, уткнувшись лицом в основание шеи Зомби и вдохнув знакомый запах. Как ни странно, он не возражал. Николь все ждала, когда же он опомнится и оттолкнет ее от себя, но мужчина, судя по всему, даже не собирался делать ничего подобного: огненное кольцо его рук было таким же крепким – он и не думал так просто отпускать девушку. Она слышала, как билось его сердце, снова быстрее, чем обычно; чувствовала его мерное дыхание на своих волосах. Закрыв глаза, девушка приникла к груди хранителя, чувствуя, как внутри у нее что-то обрывалось. Почему он молчал? Где его вечные шуточки и подколки? Почему он не назвал ее дурой и даже не попытался ее разубедить?!
Почему он молчал?
По щекам Николь вновь заструились непрошеные слезы. Сглатывая ком в горле, девушка закусила губу, чтобы подавить поступающие всхлипы. И откуда они только взялись, а? Почему ее всю колотит?? Это же Зомби. Большой, страшный Зомби – у него всегда был план. Он всегда знал, что делал. У него на все был ответ. На все и всегда.
Так почему он молчал?!!
Черт, да он же неубиваемый! В него стреляли, он тонул, он падал с обрыва, его опаивали таблетками, ему ломали все кости… Да в него разве что кол осиновый не вгоняли! Но он все еще был здесь. Он все выдержал, потому что его нельзя убить. Нельзя, правда же??