Фатум
Шрифт:
– Магистр Тропворт, – Валтер Морт кивнул коллеге в знак приветствия и указал на противоположный выход. От него не укрылось замешательство вошедшего, как и его растерянный взгляд скользящий от одного пустого кресла к другому. – Прошу за мной.
Кастер Тропворт, все еще томящийся в неведении, подчинился. Мужчина был заинтригован: ему сообщили, что совет проводил внеплановое заседание по поводу дальнейшего сотрудничества с Землей, однако, зал был абсолютно пуст, не считая бота – секретаря; кроме Кастера никто не явился. Более того, все окна были закрыты плотными темными экранами, и потому вместо панорамы города Тропворт видел лишь металлические пластины.
– Валтер, что
– Твоя жена вышла на связь, – тот даже не обернулся, чтобы удостовериться в том, что его коллега следовал за ним.
– Дафна? – Кастер почувствовал укол тревоги, но вида не подал: демонстрация чувств – непозволительная роскошь для хранителя. – И что? Эксперимент закончен?
– Не совсем, – голос Валтера Морта, верховного председателя совета старейшин, звучал сухо и безразлично. Взгляд его красных глаз лениво скользил по сторонам, сканируя местность на наличие посторонних ушей. – Эксперимент частично провален.
Кастер остановился. Конечно, все уже давно привыкли к манере магистра Морта изъясняться – загадками, но сейчас терпение мужчины дало трещину. К чему вся эта таинственность и дозирование информации? Речь шла о будущем всей планеты и о жизни его жены!
– Что это значит, Валтер? Что значит «частично» провален? И почему, в таком случае, мы обсуждаем это здесь? Разве мы не должны созвать совет и…
– То, что мы будем обсуждать – не для протокола, – Морт вышел на балкончик, выходивший на нижние уровни: сейчас проходила тренировка парвусов, и мужчина стал наблюдать за тем, как несколько десятков детей синхронно отрабатывали боевые приемы во внутреннем дворе. – Члены совета, так же как и сенат, не совсем понимают, что происходит. Будь это врожденная гуманность или просто эпидемия альтруизма, но они до последнего будут голосовать за мир с землянами.
– А разве мы не к этому стремимся? – Кастер присоединился к старшему коллеге и облокотился на каменные балюстрады.
– Перестань говорить как все, Кас, – Валтер брезгливо сжал губы, отчего его бледное худощавое лицо сделалось еще уродливее. – Не заставляй меня разочаровываться в тебе. Мы оба с самого начала знали, что все это предприятие – формальность, которую мы выполнили исключительно для того, чтобы заткнуть рот сенату. Мы с самого начала знали, что это не сработает.
– При всем уважении, я не согласен. Прогнозы научного отдела были весьма положительны. Мы работали над этими лекарствами много лет, учитывали все предыдущие неудачи. Не может быть такого, что это ни к чему не привело!
– А я этого и не говорил, – магистр-альбинос повернулся к Кастеру, сверля его изучающе-недовольным взглядом. Его красные глаза впивались в лицо собеседника, словно ища что-то. – Как я и предсказывал, Тропворт, твой брак негативно сказывается на твоей работе. Ты стал невнимателен, рассеян, озлоблен. Твоя жена-сенатор, видимо заразила тебя филантропией.
– Я думал, мы обсуждаем миссию, а не мою личную жизнь, – отчеканил тот. Валтер Морт пользовался огромным уважением в Танвите: он заслуженно имел репутацию одного из самых сильных и справедливых хранителей за всю историю существования ордена. В свое время он не раз спасал Танвит от очередного кризиса, ценой неимоверных усилий поддерживал в стране мир и порядок. Ему удалось заново сплотить орден хранителей после того, как их прежний предводитель предал свою страну и своих людей. Однако время – вещь опасная: оно способно даже из самого лучшего представителя рода человеческого сделать последнего мерзавца. Пусть, Валтер не был отпетым негодяем, но власть, которую он держал в своих руках дольше положенного, медленно обращала хранителя в иную веру. Кастер начинал всерьез
– В этом-то и проблема, Тропворт. Ты слишком невнимателен для того, чтобы обсуждать задание. Я более чем уверен, что твои мысли занимает твоя очаровательная молодая супруга, а не мои слова, – альбинос говорил с убежденностью, которая не терпела оппозиции. Так уж сложилось, что для Валтера Морта существовало две точки зрения – его собственная и неправильная. А потому он не дал Кастеру возможности возразить, и продолжил: – Я сказал, что эксперимент частично провален.
– И как это понимать?
– Миссия провалена для сената, но не для нас, – изрек очередную загадку Валтер. – Сенатор Дафна Никс вышла на связь сегодня утром и сообщила, что протестировала последний препарат. Эффект, хоть и продлился дольше предыдущих, но, тем не менее, оказался недостаточным: симптомы вернулись менее чем через двое суток. Повторный прием приостанавливает процесс отмирания клеток, однако, уже на более короткий срок. Абсолютно точно, организм твоей жены не способен функционировать в пределах магнитного поля Земли.
Кастер сглотнул и сжал челюсти: эмоции сдерживать становилось все труднее. Валтер, притворившись, что не замечал душевных метаний товарища, продолжал. В какой-то степени ему даже нравилось причинять боль своему коллеге: Морт никогда не видел смысла в браке, и потому, когда Кастер Тропворт подал прошение на одобрение своего союза с этой законницей, мужчина чувствовал себя преданным. Даже не столько себя, сколько страну и орден. Разум хранителя, его верность и жизнь не должны распыляться на что-то, кроме родины и долга перед ней.
– Но также она сообщила, что эфебус Дин Риверс протестировал лишь три из пяти препаратов и уже несколько дней не чувствует никаких симптомов болезни. А это значит, что аномалии наших ДНК лежат гораздо глубже, чем мы предполагали. Сопротивляемость организма хранителей гораздо выше, чем у обычных людей. Теперь ты понимаешь, почему я не созвал совет, Кас?
Он понимал. Точнее догадывался, но все же отчаянно надеялся, что ошибся.
– Если об этом узнает совет, – медленно начал Тропворт, – задание свернут. Миссия будет признана провалом, и мы будем вынуждены перейти к плану Б.
– Совершенно верно, – кивнул альбинос. – А при всем моем скептическом отношении к плану А, он все же кажется мне более разумным, чем запасной.
В этом Кас был солидарен с коллегой, но все же промолчал: сказанные вслух, эти слова стали бы предательством по отношению к людям, и, в первую очередь, к Дафне. Все было чудовищно просто: Эстас погибал. Этот факт был известен всем жителям планеты, вот только степень осведомленности была разной. Людям нужна была вера в то, что шанс на спасение был. Что все не так уж и плохо, и что у них достаточно времени, чтобы найти выход. В противном случае, началась бы паника, и планета погибла бы гораздо раньше отпущенного ей срока. На самом же деле, времени у Эстаса было гораздо меньше, чем воды и чистого воздуха вместе взятых. Озоновый слой разрушался слишком быстро, и участки планеты, зараженные радиацией и пораженные излучением, только росли. Масштаб бедствия был настолько велик, что спасти планету не представлялось возможным. Сенат и хранители знали это. Научные отделы Гладиуса работали без перерыва, пытаясь просчитать все возможные пути развития сценария: один был чудовищнее другого. Но самая страшная вещь – люфт неизвестности. Никто не мог абсолютно точно предсказать будущее, даже отдел провидцев. Ясно было только одно: единственный способ выжить – бежать. Но куда?