Фатум
Шрифт:
– Не беспокойтесь, ничего серьезного. Один из пациентов покончил с собой. Обычное дело в подобных заведениях.
– Ничего особенного, да. Именно поэтому здесь столько полиции, – иронично хмыкнула Никки.
– Да это так, – отмахнулся тот. – Объявился какой-то родственник и требует разбирательств. Тоже явление обычное: не верит, что его отец мог покончить с собой. Дескать, записку он написал под диктовку, со скалы его толкнули…
– Отец? – тут Николь совершила ошибку: она не смогла скрыть интереса, который тут же почувствовал полицейский. Почувствовал и понял, что взболтнул лишнего: участия в его взгляде убавилось, лицо приняло хмурое выражение. Умей Никки пользоваться своими женскими
– Да, да, отец. В общем, не волнуйтесь, девушка. Мы со всем разберемся, – с этими словами полицейский кивнул и вернулся обратно на пост.
На этом интервью завершилось, однако и этого беглого разговора было достаточно для того, чтобы выведать новую информацию. Конечно, Николь знала, что у Филиппа были родственники – кто-то же оплачивал его пребывание в клинике, правильно? Но до сих пор эти родственники казались девушке чем-то из разряда НЛО: вроде кто-то их видел или же догадывался об их существовании, но больше ничего сказать про них не мог.
Сделав пару глубоких вдохов, девушка открыла журнал и взяла ручку. Сейчас не время расклеиваться: она успеет оплакать Фила после того, как разберется в том, что произошло. Для начала она собиралась просмотреть вещи старика на случай, если он оставил что-то еще, кроме записки. Потом, она как можно больше разузнает про его родственников: будь то скорбь или что-то еще, но она была с ними согласна – Фил не мог ни с того ни с его покончить с собой. Его заставили, убили, внушили… Внушили ему??? Рука девушки замерла на второй букве собственного имени, чернеющем на фоне белой бумаги. Невероятная чудовищная догадка пронзила ее, словно молния ночное небо: Зомби! Он ведь приходил сегодня в клинику. Сегодня утром. Совпадение ли?
Николь отбросила ручку и начала просматривать имена посетителей. И чем меньше фамилий оставалось до вчерашнего числа, тем больше крепла хватка подозрения на ее сердце. Имени Арчера не было в списке. Но ведь он был здесь, в клинике. Она сама, собственными глазами видела, как он заходил внутрь! Трясущимися руками, девушка продолжила листать тетрадку, в надежде, что вахтерша записала его не туда. Перепутала день, страницу – с кем не бывает? Тем более, Никки помнила, какие толстенные линзы были в очках у вахтерши – она ж ничего не видела, небось. Мысль бредовая, но Николь надо было за что-то уцепиться. Наконец, ее поиски дали результат, и она нашла искомое имя. Вот только вместо облегчения, на нее обрушилась волна осознания и ужаса. О да, Зомби был здесь. Три дня назад, как он и говорил. Когда он якобы искал ее, Николь, чтобы спросить о невидимке. Вот только он снова просчитался и допустил ошибку: он ведь не рассчитывал, что Николь доберется до журнала, правда? Он не думал, что она узнает, что Зомби приходил в пятницу утром. Рано утром. Именно тогда, когда у Мэриан случился сердечный приступ.
– Слушай, то, что ты говоришь, это…, – Дэвид умолк, но Николь уже представляла, как он ходит по номеру какого-нибудь отеля, стараясь подобрать нужные слова. – Звучит безумно, понимаешь? Зачем бизнес-партнеру твоего дяди покушаться на мою мать? Я…
– Дэвид, я знаю, как это звучит, – девушка сжимала мобильник так, что у нее чуть ли не сводило пальцы. Она сидела на кровати Мэриан, поджав колени к груди, и затравлено смотрела по сторонам. Помимо нее в палате еще была одна женщина, но та обращала на Николь не больше внимания, чем на паутину в углу комнаты. – Но у меня есть доказательства! Он был здесь, понимаешь? Он был в клинике в то утро, когда Мэриан стало плохо. И он был здесь сегодня,
– Ну и что с того, Никки? Это не закрытое учреждение, туда ежедневно приходят все, кому не лень. А суицид в психушке…Ты понимаешь, что…ну…это не такое уж и редкое явление.
– Не говори как все! – всхлипнула Николь, слезы обиды снова навернулись на глаза. Как же ему объяснить, что происходит?! Он ведь не знал, кто такой Зомби. Не знал, зачем он здесь. Он же ничего не знал! – Мне страшно, Дэвид. Я, я не знаю, кому можно верить…Но…Я не сумасшедшая. Ты просто не все знаешь.
– Так расскажи.
– Я не могу.
– Черт, Никки, – теперь он начал раздражаться. – Ты звонишь мне, слезно умоляя не уезжать из страны, говоришь что-то про покушение на мою недо-мать, а потом говоришь, что я нихрена не знаю, а ты не можешь ничего мне объяснить?! Что ты от меня хочешь?
– Помоги мне, – просипела девушка, сглатывая подступивший к горлу ком. – Я не знаю, к кому мне еще обратиться.
– Как я могу тебе помочь, если ты ничего не говоришь мне?
– Я не знаю.
– Ну и я не знаю, Никки, – он вздохнул и замолчал. Какое-то время девушка напряженно вслушивалась в тишину, доносящуюся с того конца трубки, утешаясь тем, что мужчина хотя бы не сразу повесил трубку.
– Дэвид, я бы не стала просто так звонить тебе.
– Это-то как раз я понимаю, оттого мне и не по себе. Но пока, все что я слышу – бред сумасшедшего. Дай мне что-то еще. Почему ты так уверена, что этот Арчер вообще имеет какое-то отношение ко всему этому? Он же иностранец. Какое ему дело до престарелой чокнутой и ее товарища-сокамерника?
Николь закрыла глаза и опустила голову. Американский бизнесмен, действительно, не имел никакого отношения к Мэриан Абрамс и Филиппу Монро. А вот пришелец-завоеватель вполне мог. Но Дэвид этого не знал. И что ей, в таком случае, делать? Авантюра со спасением планеты, которую начал дядя, в случае неудачного исхода, будет стоить их семье всего. Всего, что дядя так долго добивался: доброго имени, имущества, свободы. Николь не могла просто так рассказать Дэвиду о том, что за дела связывали Ричарда Прайса с «иностранцами», потому что последнему это грозило тюрьмой. Но и не сказать она тоже не могла, потому что иначе она останется одна в своей борьбе за… Да хотя бы за Мэриан!
– Николь, ты все еще здесь?
– Это не телефонный разговор, Дэвид.
– Тогда, боюсь, я не смогу тебе помочь. Никки, мой самолет вылетает через несколько часов, и это твой последний шанс убедить меня остаться. Даже если это не телефонный разговор, ему придется таковым стать, потому что въезд в город скоро закроют, и мы не сможем увидеться до завтрашнего утра. Но к этому времени меня в стране…
– …уже не будет, – закончила за него Николь. Получается, выбора у нее не было. – Но это…Это касается дяди. То, что я скажу, может очень сильно отразиться на…
– Плевать мне на твоего дядю, – нетерпеливо перебил мужчина. – Единственный человек, до которого мне есть дело в данной ситуации, это ты. И даже если тебе удастся убедить меня в том, что мою… что Мэриан пытались убить, я останусь ради тебя, а не ради нее. Так что выкладывай, Никки, потому что, честное слово, у меня уже заканчивается терпение!
И она выложила. Все, как есть. Запинаясь, местами переходя на рыдания, но Николь рассказала ему все, что знала. Ее не заботило, что ее могли подслушать – да и кто психам поверит?; ее не заботило, что, сказанные вслух, ее подозрения казались еще более бредовыми, чем картины художников, сидящих на наркоте. Николь просто-напросто не могла более держать все это в себе. Она отчаянно нуждалась в союзнике, в том, кому она могла доверять; в том, с кем она могла быть в безопасности.