Фатьянов
Шрифт:
Приезжал Сигизмунд Кац, раскладывал в сенях зонтик, дивился грибным трофеям, высыхающим над печью в виде гирлянд. Он, как всегда, привозил фейерверк шуток и острот, и обитатели подмосковной дачи с трудом сдерживали смех, чтобы не разбудить дочку. Осенью задание Союза было выполнено. Две песни — «На Кавказе ночи жаркие» и «У древнего селения Алазани» появились под музыку переделкинского дождя.
Тема дороги все же никак их «не отпускала». После этого они вдвоем работали над радио-водевилем А. Кулика «Весной в дороге». Он прозвучал в «Театре у микрофона» в постановке Бориса Равенских. Так получилась песня
Они немало поездили по городам и городкам страны, ее колхозам и стройкам. Виктор Боков вспоминает, как он встретил в середине пятидесятых этих разных людей в сибирском Омске. Там соавторы выступали на сценах, предприятиях, в клубах. В том 1954 году в Омске проходили соревнования волейболисток Сибири. Виктор Боков поселился в гостинице «Октябрь», переполненной юными спортсменками. Неразлучный со своей балалайкой, он познакомился с девушками, приехавшими сюда из разных уголков Сибири. Он пел им частушки, читал стихи. Фатьянов и Кац сняли номер в гостинице «Сибирь», лучшей в городе. Они ходили на соревнования, «болели» сразу за всех, по-детски радуясь каждому голу. Виктор Боков, который работал здесь с Омским народным хором, пригласил друзей к себе на чай, а заодно шепнул соседкам по гостиничному коридору, какие гости пожалуют к нему сегодня…
Полный гостиничный люкс сибирских красавиц набился к приходу поэта и композитора. «Фатьянов весь вечер читал стихи. Был в ударе. Был он красив и молод. Он и его стихи были одним слитком, одной глыбой. Здоровье душевное и телесное сливалось в нем в одну мелодию. И это все видели и наслаждались силушкой русского богатыря, которому Бог дал талант складывать песни», — вспоминает Виктор Боков в своем очерке «Соловей с Клязьмы».
Алексей Фатьянов написал с Сигизмундом Кацем четырнадцать песен.
Что-то тянуло его к этому одаренному еврейскому парню со всегда смеющимися губами и грустными глазами. Может быть, притягивало в нем легкое, с оттенком цинизма, отношение к себе и окружающему миру? Этого не хватало Фатьянову, несмотря на его видимое каждому жизнелюбие.
Кто знал, какое усталое сердце бьется в его богатырской груди, как маятник, отсчитывая короткое время жизни…
Подмосковныя
1. Все едут в Переделкино
Разрешение купить автомобиль приравнивалось к очень большой награде, и просить его нужно было ни много не мало у старого большевика Скрябина — Вячеслава Михайловича Молотова. Сразу после войны такое разрешение на покупку «Победы» получили трижды герой Советского союза Иван Кожедуб, диктор Всесоюзного радио Юрий Левитан, шахтер — рекордсмен Алексей Стаханов, поэт Александр Жаров и популярный писатель Аркадий Первенцев. Свою просьбу автор «Кочубея» организовал так: нужен автомобиль «Победа», поскольку он, Аркадий Первенцев «должен совершить поездку по стране для сбора материала для новой книги о современности» и мотивировал тем, что на его «Москвиче» из-за ранения в позвоночник эта поездка невозможна.
Так что большинство писателей пользовались паровым транспортом железной дороги.
От Киевского вокзала Москвы ежедневно согласно расписанию отправлялись паровые пригородные
Выходили из вагонов плотно, толпой и направлялись по тропинке мимо старинного церковного подворья боярина Федора Колычева, мимо кладбища на холме, переходили речку…
Дальше стояли писательский городок и дачный поселок, куда и устремлялись недавние пассажиры паровика.
Государственными дачами всех членов союза обеспечить было невозможно. Многие снимали дом в деревне, что было не хуже фондового: ведь каждый хозяин индивидуален, также и его владения. Палисадники, цветники, грядки, свежее молоко по утрам и вечерам, теплые деревенские посиделки на скамеечке под липой, жизнь без расписания — это тоже было замечательно и занимательно.
Когда появилась Алена, Фатьяновы тоже устремились в Переделкино.
Переделкинские холмы, пригорки, ручьи дышали русской щедростью. Несколько подземных ключей било прозрачной, холодной водой, за которой ходили обитатели дач с банками и бидонами. Это били святые источники, о чем не принято было рассуждать — просто брали воду и пили до прозрачной легкости в мыслях и сердце. Издали доносилось постукивание колес паровика, навевающее спокойную грусть отдохновения. Здесь была обстановка и рабочая, и творческая, и домашняя.
Фатьянов нашел самый настоящий деревенский дом без хозяев и поселились в нем все вместе: Фатьяновы с Анной Николаевной, Людмилой, Наталией Ивановной, Ией, Андрюшей и няней.
Утреннее солнышко бликовало на железном рукомойнике, прикрепленном под старой яблоней, в чистых стеклах низких деревенских окон.
По вечерам Алену мыли в тазу, в сиянии радужных мыльных пузырей расплескивая воду. Купала ребенка мама, поливала из ковшика няня Ариша, в полотенце принимала бабушка.
Жизнь большой семьей Алексею Ивановичу доставляла громадное удовольствие. Они усаживались за обеденный стол так плотно, будто прилипали друг к другу. В этой же деревне снимал дачу также Сигизмунд Кац. Он и передал Фатьяновым няню Аришу для маленькой Алены.
Ариша была простой женщиной из нижнего Волочка. Она могла без трепета сердечного сказать выдающемуся Кацу:
— Композихтор-фихтор-пихтор, иди пиши песни: в доме продуктов нет!
Арина нянчила его дочь Марину, но та подросла и ей была нужна уже не няня, а гувернантка с хорошими манерами. А крошке Аленушке заботливая, как орлица, Арина — пусть и не Родионовна — была впору.
Совсем рядом облюбовали домик Немоляевы.
Актер и режиссер, автор доброго мультфильма «Доктор Айболит» и кинофильма «Счастливый рейс», каждое лето сюда привозил своих детей. К Светлане, подвижной, игривой девочке, слава киноактрисы уже начинала подступаться. Восьмилетней, в 1945 году она снялась в фильме «Близнецы», который теперь помнят разве что фанатичные поклонники послевоенного кинематографа. Тогда каждый фильм был событием. По переделкинским тропинкам бегал Коля Немоляев, будущий славный кинооператор.