Фауст 21 века. Перед Апокалипсисом
Шрифт:
Я успел спросить их, где я, после чего прилетел огромный кулак в металлической перчатке, и свет разбился на тысячи маленьких осколков.
***
Очнулся я от страшной головной боли, смешанной с болю в челюсти, и от собачьего холода. Дрожащей рукой ощупал голую задницу. На мне ничего не было. Рядом лежало что-то, напоминающее мешок из под картошки, вместе с непонятной свернутой тряпкой. Теперь это была моя одежда. Непередаваемое ощущение.
Я был в каменном мешке с узким окошком. Вот тебе и пентхауз с видом на город и бассейном. Очевидно, что меня отправили в какую-то тюрьму с видом на море. Возможно, что это был остров. Все, что я мог
Вполне логично, что первой моей реакцией было попробовать подолбить в железную дверь. Это было малоэффективно, дверь не издавала никаких звуков. На полу валялась грязная миска с медным стаканом. Им я и принялся громить дверь. Так прошло около пяти минут. После этого я услышал тяжелые шаги охранника, который открыл дверное окошко, и пояснил, что я мешаю ему читать. В случае дальнейшего нарушения порядка, он будет вынужден применить профилактические меры.
Следом за ним к камере подошла какая-то женщина с хорошо одетыми благочестивыми мужчинами. Она что-то энергично рассказывала про Иерусалим и каких-то пленников, с которым провела некоторое время. Тыкала в меня пальцем. Сопровождающие ее что-то записывали. В тот момент, когда я хотел к ним обратиться, они развернулись и ушли.
После этого наступила гробовая тишина, которую уже ничто не нарушало. Вечером охранник принес ведро с водой, назвал меня номером 1118, налил в кружку какого-то бульона, в миску кинул кость и кусок засохшего хлеба. После чего ушел.
Ночью я не мог спать из-за странного скрежета. Какая-то крыса скреблась под полом. И не останавливалась. Скреблась, скреблась, скреблась. Если так продолжится еще несколько дней, я сойду с ума.
На следующий день опять тишина. Ничего. Я понял, что забыв вернуться в свое время, я создал внутри системы непредвиденную ситуацию, в результате чего, она могла изолировать меня подобно вирусу. Если эта теория корректна, то я отсюда уже не выберусь.
Мерседес! Я вспомнил про Мерседес. Эти чудаки должны задаться вопросом, что это вообще такое. Хотя бы из-за этого они придут за мной и выслушают меня. В этом мое спасение. Нужно создать максимальный фурор, максимальный шок, по крайней мере этот ОЗ не сможет держать меня здесь бесконечно.
Эта идея заслуживала проверки. На третий день охранник вывел меня во внутренний двор, завел в клетку и приказал сесть на стул. Ко мне подошел молодой парень в грязном плаще, с длинными засаленными волосами. Как я понял, это был дознаватель Святой инквизиции. Он сообщил, что я обвиняюсь в сговоре с дьяволом и несанкционированном применении черной магии. В частности, целая толпа народа видела, как я появился перед ними на дьявольской колеснице, вышел из ее пасти и сбежал в замок. Затем она загорелась и взорвалась, напугав всех до смерти. Кроме того, охрана замка слышала, как я пытался вызвать какого-то кота.
Я решил не пудрить этому парню мозги и рассказать все как есть. В частности, про то, что я из будущего, где на таких колесницах ездят почти все люди. Я также объяснил ему, что я участвую в настройке программы «Новый мир», которая позволяет перемещаться во времени. Такая программа, которая копирует наш мир. Как внизу, так и наверху. В частности, я пояснил, что только что был в Иерусалиме, где в Святая святых Храма находится портал в другой мир. Мы можем прямо сейчас отправиться туда и проверить.
Это сильно заинтересовало моего дознавателя. Он спросил, что находится за порталом.
На вопрос, что за Берли ОЗ, я ответил, что он предстает в разных обличьях. К примеру, в виде говорящей головы. Может в виде прекрасной дамы. А может в виде страшного рогатого чудища.
Эта информация сильно заинтересовала дознавателя. Он достал перо, бумагу, стал что-то записывать. Мой план начал себя оправдывать.
Дознаватель спросил, как все это работает. Я сказал, что это очень сложно, но он настаивал. Пришлось, начертить ему схему транзистора с двумя рогами и базой. Я нарисовал стрелочки. По левому рогу ток шел вверх. По правому вниз. Понятно?
Нет.
Я нарисовал сверху лампочку. На большее у меня фантазии не хватило. 1 – лампочка горит. 0 – лампочка не горит. Так рождается искусственный разум, София.
Но дознаватель не успокаивался. Я объяснил ему, что в микромире, в мире бездны все состоит из атомов. Я нарисовал ему два примера. Углерод в виде печати Соломона и Азот в виде пентаграммы. В случае с транзистором один из лучей пентаграммы нарушался, освобождая электрон. Теперь, чтобы принять этот электрон, нужен Германий, то есть немец. Здесь дознаватель просиял и сказал, что все понял.
Это радовало. Я также пояснил ему, что для того, чтобы транзисторы могли общаться между собой на расстоянии, нужен кадуцей. Это устройство позволяющее принимать электромагнитные волны. Это такие змеи, переплетенные в одно. Главный инструмент быстроногого Гермеса – мессенджера богов. Его родители Зевс и Гера, неразлучная пара, управляющая небом. Электричество и магнетизм. Они также порождают свет.
Здесь дознаватель начал креститься, забрал у меня мою схему и сунул ее в карман, повторяя что-то типа Бафомет, бафомет. Я пытался поправить его, что не Бафомет, который является просто шифром на Софию, разум, а Азазель, от слова «зазеркалье», «азот» или «мышьяк». Козел отпущения, на котором окажутся все грехи человечества. Но это не работало.
Я понял, что он напуган и собирается уходить. Поэтому также предложил ему попробовать найти обратный вход в замок, из которого я по ошибке выехал. Если получится, он самолично сможет увидеть огромного черного кота, который управляет переводом гостей Нового мира в требуемое время. Я также успел поинтересоваться, какой сейчас год и где мы?
Дознаватель не ответил. Вместо этого, он попятился назад, оступился, упал. Рассыпал содержимое своей сумки. Стал брызгать в меня водой, креститься, после чего собрал то, что рассыпалось, и сбежал.
Можно сказать, что я был доволен. По крайней мере, я не умру в этой тюрьме в вечной изоляции.
На следующий день мое довольство пропало. Полная тишина. Так прошел и следующий день. И еще один. И еще пара дней. Очевидно, что этому юнцу никто не поверил, а моя миссия была успешно провалена. Я впал в глубокую депрессию, лег на пол и так и лежал дни напролет, ожидая смерти. Единственное удовольствие, которое у меня могло быть, то есть сон, забирала ночная крыса, которая скребла всю ночь прямо под моим ухом. Я пытался пугать ее ударами кружки по полу, но от этого она скреблась еще сильнее.