Фауст. Сети сатаны
Шрифт:
– Она… умерла несколько недель назад, – тихо ответил Иоганн. – Похоже на чахотку.
– Мне жаль, – незнакомец покивал. – Я бы перебросился с ней парой словечек. Ну что ж… – Он собрал пергаменты в охапку и поднялся. – Мне еще надо проведать лошадь, а потом подняться в комнату и покормить птиц. Если хочешь, завтра приходи снова. Я по-прежнему буду здесь предлагать свои услуги. И до самой ярмарки буду ездить по округе – то здесь, то там…
– А что это за услуги? – спросил Иоганн.
– А, всё как обычно, – незнакомец пожал плечами. –
– Гидро… что? – переспросил Иоганн. – Это какая-то магия? Вы колдун?
Незнакомец рассмеялся.
– Ха, вот колдуном звать меня не надо. Я не хочу угодить на костер. Церковь не очень-то жалует колдунов и магов. – Он поднял палец: – Нет, я не маг, я – астролог. Странствующий магистр, искушенный в искусстве алхимии и… – Он подмигнул Иоганну. – Да, признаюсь, в некотором роде – в магии. Этому искусству обучают в университете Кракова. Но, прошу заметить, речь идет о белой магии, не черной! А теперь прошу простить меня.
Он пересек зал и, не прощаясь, поднялся по лестнице. Иоганн остался один. У него кружилась голова от всевозможных определений. Белая и черная магия, алхимия, астрология, гидромантия… Похоже, этот человек был не просто бродячим артистом.
Иоганн направился было к двери, но тут уловил какой-то блеск под столом. Он нагнулся и поднял маленький, длиной с ладонь, ножик. Рукоять была сработана из какой-то кости и украшена черным орнаментом. Клинок оказался на удивление тяжелый; широкий у основания, он сужался к острию. Лезвие острое как бритва; на конце рукояти отверстие, вероятно для шнурка.
Иоганн задумчиво провел пальцем по лезвию. Нож, несомненно, принадлежал незнакомцу. Следовало вернуть его владельцу, воровать Иоганн не собирался. Кроме того, он чувствовал, что ни в коем случае нельзя присваивать нож колдуна – это принесет одни несчастья. Но клинок был такой красивый! Что, если подержать его у себя ночь или пару дней? Колдун пробудет в городе до самого праздника. Иоганн в любой момент сможет вернуть ему нож и сказать, что нашел его на улице…
Он взвесил клинок в руке. Потом огляделся и спрятал его в карман.
Нож оттягивал карман куртки, холодный и в то же время обжигающе горячий – как упавшая звезда.
Погруженный в раздумья, Иоганн вышел из трактира. На улице уже стемнело. И вновь на него обрушились прежние заботы. Внутри, в теплом и освещенном зале, юноша и думать забыл о том, что не сможет больше посещать школу. Может, все-таки удастся переубедить отца, пообещать ему усерднее работать? Ведь школа – это все, что у него осталось!
Иоганн уже повернул в сторону дома, как вдруг услышал тихий свист из проулка. Он обернулся, и от радости у него екнуло сердце. Это была Маргарита! Только теперь Иоганн почувствовал, как ему не хватало ее в последние недели.
– Маргарита! – воскликнул он и подбежал к ней. – Я уж думал, ты больше не хочешь меня видеть…
Маргарита прижала палец к губам.
– Нельзя, чтобы Людвиг увидел нас вместе, – шепнула она. – Иначе он расскажет отцу. А отец и без того слишком много узнал про нас! Они запрещают мне видеться с тобой. Видно, боятся упустить жениха. Людвиг говорит, если снова увидит нас вместе, отец отправит меня в монастырь.
– Чтоб твой брат в аду сгорел! – мрачно проговорил Иоганн.
– Иоганн, ты не понимаешь? – Маргарита взглянула на него с мольбой. – Мне придется выйти замуж! Отец договорился с семейством Шмельцле. Еще пару дней назад они ударили по рукам, будто я стельная корова какая-то… – Она запнулась. – Свадьбу наметили на весну, мне исполнится семнадцать. В самый раз, как говорит отец.
– Так давай сбежим, – предложил Иоганн. – Меня здесь ничто не держит.
– Сбежим? – Маргарита горестно рассмеялась. – И на что мы будем жить? На твои фокусы?
– Я что-нибудь придумаю, – возразил Иоганн.
– Ах, Иоганн, мой Фауст… – Маргарита вздохнула. – Я бы и рада, поверь мне. Да только выхода нет.
Иоганн взял ее за руку и почувствовал, как она дрожит. Он вспомнил, как они едва не поцеловались летом среди ржи. Вспомнил солоноватый запах ее кожи.
– Ты никогда не будешь счастлива с этим торгашом, – процедил он.
– Счастлива? – Маргарита снова рассмеялась, но в уголках ее глаз уже заблестели первые слезы. – А кто сказал, что я должна быть счастлива с ним? Я должна быть ему послушной женой и рожать детей. А он обеспечит видное положение семейству. Господь задумал супружество не ради счастья.
– Маргарита, ты же сама в это не веришь! Давай уйдем отсюда. Мы сможем…
Тут Иоганн заметил, как застыло лицо у Маргариты. Он обернулся. За его спиной стоял Людвиг, а с ним – целая ватага приятелей. В их глазах читалось презрение. Встреча с Маргаритой так взволновала Иоганна, что он и не заметил, как они приблизились.
– Людвиг! Нет! – запротестовала Маргарита.
Но брат и ухом не повел. Он толкнул Иоганна в грудь и оттеснил в узкий проулок.
– Я разве не говорил, чтобы ты держался подальше от моей сестры? – спросил он грозно. – Тебе мало того раза? Ну ладно… В этот раз я тебя так высеку, что до зимы сесть не сможешь. Ты пожалеешь, что на свет родился!
Людвиг нагнулся и взял из кучи старую доску, обитую гвоздями.
Иоганн сжал кулаки. Их было слишком много, чтобы обороняться. Попробовать сбежать? Позвать на помощь? Но кто ему поможет, зазнавшемуся умнику и бездельнику? Люди просто скажут, что он получил по заслугам.
И тут Иоганн вспомнил про нож.
Пальцы его скользнули в карман, рукоять плотно легла в ладонь. Но что-то его удержало. Если пустить нож в ход, он станет убийцей, проклятым навеки. Иоганн не мог этого сделать! Не такой ценой. Поэтому он стоял неподвижно, как заяц, который чует охотника, но не двигается с места.