Фауст
Шрифт:
Валентин
Я умираю, — сказ простой, — И не увижу дня. Не войте, бабы, надо мной, Послушайте меня.Все обступают его.
Еще ты, Гретхен, молода, И где тебе понять, куда Ведет твой глупый нрав. Но, шлюхой ставши невзначай, По правилам теперь гуляй, На все есть свой устав.Гретхен
Брат! Господи! Не убивай!Валентин
Ты к богу всуе не взывай, Что свершено, то свершено, Что71
Тебе не даст проступок твой
Блистать в цепочке золотой… — Имеется в виду полицейское постановление франкфуртского магистрата XVI века о том, чтобы «простые бедные девушки и блудницы не носили золотых или позолоченных цепочек, а также атласа и бархата при посещениях храмов».
Марта
Вам каяться теперь под стать, А не проклятья изрыгать.Валентин
Ах, сводня, жалко, мочи нет, Сломал бы я тебе хребет Да все грехи бы искупил.Гретхен
О брат мой, вынести нет сил!Валентин
Не плачь, сказал я, брось тужить. Минувшего не воротить. Ты мне сама из-за угла Удар бесчестьем нанесла. Я честь солдатскую свою И душу богу отдаю.(Умирает.)
Собор [72]
Церковная служба с органом и пением. Гретхен в толпе народа. Позади нее злой дух.
Злой дух
72
Сцена написана до 1775 года. По первоначальному замыслу, она должна была иметь место во время похорон матери Гретхен.
Гретхен
Опять они, Все те же, те же думы! Никак от них, Никак не отвяжусь.Хор
Dies irae, dies illa Solvet saeclum in favilla. [73]Звуки органа.
Злой дух
Настиг тебя гнев господень! Трубный глас раздается! Разверзаются гробы! И из пепла Душа твоя Подымается На вечные муки.73
Dies irae, dies illa
Solvet saeclum in favilla. —
Гретхен
Уйти, уйти! Орган и пенье Теснят дыханье, Едва стою.Хор
Judex ergo cum sedebit Quidquid latet, adparebit, Nil inultum remanebit. [74]Гретхен
Я задохнусь! Как давят своды! К дверям! К проходу! Я чувств лишусь!74
Judex ergo cum sedebit
Quidquid latet, adparebit,
Nil inultum remanebit. — «Когда воссядет судия, откроется все сокровенное, и ничто не останется без возмездия». (Из того же гимна.)
Злой дух
Прячься — не скроешь Греха и позора. Воздуха? Света? Их больше не будет. Горе!Хор
Quid sum miser tunc dicturus? Quem patronum rogaturus, Cum vix justus sit securus? [75]Злой дух
Праведные отвращают Лицо от тебя. Протянуть тебе руку, погибшей, Боятся.75
Quid sum miser tunc dicturus?
Quem patronum rogaturus,
Cum vix justus sit securus? — «Что я скажу тогда, несчастный, какого покровителя я буду умолять, когда и праведник едва спасется?»
Хор
Quid sum miser tunc dicturus?Гретхен
Я падаю! Соседка! Вашу склянку!(Падает в обморок.)
Вальпургиева ночь [76]
Горы Гарца близ деревень Ширке и Эленд. [77]
Фауст и Мефистофель.
76
Эта сцена создавалась в 1797–1801 годы и была окончательно обработана в апреле 1806 года. Впервые мысль написать эту сатанинскую сцену посетила Гете еще в 1777 году, во время его путешествия по Гарцу.
Название «Вальпургиева ночь» происходит от имени игуменьи Вальпургии, память которой чтится в католических странах первого мая. Ночь на первое мая в дохристианские времена отмечалась народными празднествами в честь наступления весны и пробуждения сил природы. С распространением христианства в Германии эти древние празднества были осуждены церковью как «нечистое, бесовское идолопоклонство». Их участники предавались проклятию как «служители дьявола».
Как и когда возникло немецкое народное поверие о том, что в ночь на первое мая ведьмы и колдуньи устраивают сатанинскую оргию на Брокене (одной из вершин Гарца), неизвестно. Гете в письме к Цельтеру от 2 декабря 1812 года писал: «Один исследователь немецкой старины пожелал отыскать историческое объяснение оргиям ведьм и чертей на горе Брокен, о которых веками толкуют в Германии, и высказал догадку, что древнегерманские язычники, жрецы и патриархи, когда их изгнали из священных рощ и народу была навязана христианская вера, стали весною удаляться со своими приверженцами в пустынные, недоступные горы Гарца, чтобы там, по древнему обычаю, молиться и приносить жертвы бестелесному богу земли и неба. Чтобы быть в безопасности от коварных, вооруженных христианских проповедников, они сочли за благо надеть личины на некоторых своих единоверцев, надеясь тем самым отпугнуть суеверных противников, и так, под охраной «сатанинского воинства», совершали свое чистое богослужение. Я столкнулся с этим объяснением уж много лет назад и назвать автора теперь затрудняюсь; мне эти домыслы понравились, и вот я снова превратил эту баснословную историю в поэтическую побасенку».
Впервые Гете разработал этот мотив в кантате «Первая Вальпургиева ночь».
77
В первой ремарке: Ширке и Эленд — две деревни по пути на Брокен.
Мефистофель
Ты б не прельстился добрым метловищем? А я бы прокатился на козле. Нам далеко, и мы еще порыщем.Фауст
Покамест ноги носят по земле, Еще я пешеход неутомимый. Уменьшив путь, пропустим много мимо, В самой прогулке радость ходоку. Я для того пошел пешком по скалам И в руки взял дорожную клюку, Чтобы внимать лавинам и обвалам. Уж дышит по-весеннему береза, И даже веселее ель глядит. Ужель весна тебя не молодит?