Фаворит
Шрифт:
Она улыбнулась одними уголками губ, посмотрела на меня. Я положил ладонь на ее холодные пальцы.
— Ну, я-то стареть не собираюсь! — надеюсь, мне удалось прозвучать беззаботно. — От меня тебе никуда не деться.
— Спасибо. — Она склонила голову мне на плечо. — хотя не рассчитывай, что у меня не получится тебя выбросить, когда надоешь.
Мы рассмеялись, чувствуя, как отступает тяжесть, навалившаяся после ее рассказа.
Повозка довезла меня почти до самой мастерской Белла. Прихватив банку и бумагу с рецептом, я постучал в дверь и тут же толкнул,
— Чем заняты, мой друг? — я уселся на стул, с удовольствием отмечая, что теперь это можно делать без опаски. — Как успехи в нелегком труде?
Кеннет отложил перо, снял очки, от которых на носу ученого остался багровый отпечаток, устало ответил:
— Стараюсь не потерять разум, барон. Эти штуки, что вы мне показали — что-то совершенно невероятное. Нет, ничего необычного, все очевидно… Но почему никто не догадался до этого раньше? Даже так: почему догадались именно вы?
— Друг мой, вы к тому, что есть люди и поумнее? — я усмехнулся, Кеннет зачастил примирительно:
— Нет, нет, не совсем так, что вы!
— Когда-нибудь мы с вами обязательно поговорим об этом, хорошо? А пока могу только сказать, что очень много болел, и мой дядя, славный барон, позволял мне проводить вечера у камина в его библиотеке… Там я и набрался мудрости. Не представляете, до чего изворотлив мозг и на что способен, когда ему не дают охотиться или драться вволю!
Я старался, чтобы это прозвучало как можно более беззаботно, но перед глазами встала сгорбленная фигура Аристарха. Кеннет смотрел на меня, не скрывая удивления, потом спросил с такой серьезностью, что у меня вдоль хребта словно проползла льдина:
— Вы ведь снова что-то принесли. Марта, будьте добры, сходите к пекарю, благородный барон хочет чего-нибудь к кофе.
Толстозадая Марта начала было возмущаться, но уже через секунду мы остались с ученым наедине. Он не отводил от моего лица пристального взгляда, и видимо, что-то такое рассмотрел, потому что следующие его слова обрушили на меня целую лавину:
— Откуда все это, барон? Все эти машины — они слишком совершенны. За ними не один век серьезной работы, пусть и выполнены чертежи неумелой рукой, такое видно сразу. И не ваши они, готов поклясться чем годно. Все это — часть чего-то большего, уверен, даже огромного. Одного мне никак не понять: где и зачем во всем этом я?
Я замер, не в силах ответить. В моих планах этот разговор должен был рано или поздно произойти, но все указывало скорее на «поздно». Ох, не верно я оценил ученого, ох, не верно.
— Вы правы, дорогой друг, во многом. Эти чертежи — они действительно не мои, они… скажем так, довольно старые. Но я разбираюсь в них, пусть и по верхам, на уровне подкованного любителя. И вы мне нужны, очень нужны, потому что однажды может случиться что-то очень страшное, и я боюсь, что мир в его сегодняшнем виде не устоит.
Договорив, я опустил руки на колени, не отводя от ученого
— Показывайте.
Когда перед ним на столе появилась банка с порохом и листок с расчетами, Кеннет взял листок и долго его изучал, потом спросил:
— Громовая соль? Мочевой камень? Что это?
— Лучше один раз увидеть.
Я открыл банку, оглядев стол, взял и поставил перед собой блюдце. Помня случившееся в лаборатории Аристарха, высыпал пороха совсем немного, после чего взял подсвечник и поднес огонь к порошку. Зашипело, но совсем не так зло, как в прошлый раз, и вспышка получилась куда как слабее, но демонстрация произвела впечатление. Кеннет отшатнулся так резко, что упал вместе со стулом. Я, наученный горьким опытом и потому успевший зажмуриться, подскочил со своего места и помог ученому подняться. Тот усиленно моргал слезящимися глазами и морщился от едкого дыма, пока я бегал к двери, чтобы пустить внутрь свежий воздух.
— Да, это было довольно впечатляюще… — Белл закашлялся. — Как вы говорите называется эта штука? Громовая соль?
— Она называется порох. Очень занятная вещь. Я уже даже начинаю догадываться, как ее лучше всего применять. Только отсюда, мой друг, вам придется переехать. — Дыма в этот раз получилось совсем немного, и он быстро рассеялся, я закрыл дверь и продолжил: — Нужно помещение побольше, да и окна нужны побольше, и чтобы открывались.
— Но это мой дом, благородный барон! — Кеннет мотнул головой. — Тут я работаю, в конце концов!
— Здесь не хватает места даже на то, чтобы испытывать модели, друг мой. А где нам экспериментировать над чем-то более… впечатляющим? На улице? Чтобы скоро весь город узнал, над чем вы работаете? И чтобы вскоре ваши разработки украли люди Альбертссона? Оливье? Еще кого-то, кого вы не назвали?
— Нет! — Кеннет взвился на стуле, сжал худые кулаки. — Ни за что!
— Вот именно. — Кивнул я. — Нас ждут великие дела, мой друг, но только если никто не помешает. Я найду новое место в ближайшее время. Вам с Мартой предстоит упаковать вещи, займитесь прямо сейчас.
Поднявшись из-за стола, я надел шляпу и двинулся к выходу. Пропустив в дверях вернувшуюся Марту, я взлетел по ступеням, успев услышать, как служанка грозно рычит, видимо, почувствовав едкую химическую вонь. В переулке ко мне поспешил чумазый мальчишка, сунул в руку клочок бумаги и стремительно скрылся. Еще по дороге мы с Авророй договорились, что она немедленно начнет поиск нового помещения для Белла, и теперь в руках у меня был список предполагаемых мест. Всего три пункта, я прикинул, где находятся указанные адреса. Все на окраинах, первый — у реки, достаточно высоко по течению, где вода еще не так изгажена. Второй — в старом городе, в районе, где обитает беднота. И третий — возле свалки, куда свозят хлам со всей столицы.