Фаворит

Цыбульский Станислав

— Постарайся не умереть, хорошо?

Я коротко кивнул, прижался к стене, пропуская отряд. Аврора даже не обернулась, ее тонкую фигуру заслонили разгоряченные тела в доспехах. В голове раздался ее голос:

— «Вот место, где его видели в последний раз. Разберешься с этим делом — догоняй нас, там будет тяжело.»

Я потянулся, накладывая карту на сохраненную в памяти сетку тоннелей. От того, в котором произошло большое сражение, мы удалились на приличное расстояние, ученого потащили по уходящему в другую сторону. Но если попробовать срезать здесь… Карта была полна белых пятен,

но некоторые линии, если их продолжить, вполне могли соответствовать реальности. Обновленное тело гудело от нагнетаемой силы, откат должен быть страшным, я точно потеряю килограммов десять массы, но до этого еще нужно дожить. И спасти Кеннета, которого втянул в эту игру.

На обратном пути не сдерживался, пустился во весь опор. Притормозил только у отворота тоннеля, по которому собирался срезать, пошел осторожно, но быстро. Здесь света не было, как и навязчивого чувства слежки, хозяева подземелий тратились только на ведение больших отрядов. Я активировал дополненное зрение на полную, видя теперь почти так же далеко, как при ярком свете. Впереди — никого, так что плиты под ногами снова слились в одну, темные норы боковых ходов мелькали так стремительно, что некоторые даже не успевал сразу заметить. Обогнув зал по широкой дуге, успел даже услышать голоса, шум, но посмотреть не решился.

Тоннель становился все уже, потолок опускался, стены уже не были такими ровными, а под ноги то и дело подворачивался камень, пол был присыпан гранитной крошкой. И в ней я разглядел следы. Трое, может, четверо, один из них идет неохотно или просто без сил: шаркает ногами, вон какие длинные полосы. Здесь упал, или уронили, остались четкие отпечатки ладоней, тонких, с длинными пальцами, такие не удержат меч или саблю. Я почти полз, изучая отпечатки, дошел до места, где след Кеннета пропал. Крови не было, из чего можно было догадаться, что его понесли. Оставалось надеяться, что живого. Я снова ускорился, хоть теперь и приходилось смотреть еще и под ноги. Миновал место, чем-то зацепившее взгляд, вернулся. Здесь они отдыхали, валялся пустой бурдюк из-под воды, вдоль одной из стен тянулась вонючая лужа, еще не успела впитаться в каменную пыль. Почти догнал!

Вскоре впереди раздались недовольные голоса, кто-то спорил на повышенных тонах, почти кричал. Не увидев никого в тоннеле, я остановился, дальше двигался медленно и тихо, увидел отвод, который пропустил бы на бегу, оттуда раздался злой голос:

— Кто учёныва тронет, башку снесу! В последний раз сказано!

Ему отвечали не менее зло, с вызовом:

— Вот ты ево и тащи, коль такой командир! У меня уже руки до полу!

— И у меня! — подхватил невидимый еще третий. — Скажем, что сам подох! Башкой приложился и того!

До меня донеслась возня, пыхтение, звонкий удар, кто-то вскрикнул. Я осторожно подошел, выглянул из-за угла. Совсем рядом, в паре метров, увидел спину крупного мужика, затянутую в кожаный доспех. Он как раз сбросил серый плащ, расставил ноги, готовясь к драке. Перед ним, защищаясь вытянутыми руками, стоял тонкий в кости воин, серый плащ сбился на сторону, он испуганно пучил. Еще один растянулся на спине посреди коридора, взгляд был ошалелый, он осторожно трогал челюсть.

А за ними всеми сидел, небрежно прислоненный к стене, не кто иной, как сам Кеннет Белл. Связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту. Оба глаза заплыли, на лбу алела глубокая царапина, кровь уже остановилась, на воротнике и рукаве темнели бурые пятна. Лежащий на полу тем временем начал подниматься.

— Сразу бы и сказал, чево руки распускаешь?

Стоящий ко мне спиной ответить уже не успел. Потратив заряд, я сразил сразу двоих, его и того, что оставался на ногах, оба рухнули, как подкошенные. Третий еще поднимался, когда я оказался рядом, носок сапога ударил ему в подбородок, откинув голову. Отчетливо хрустнуло.

Кеннет следил за мной пустым взглядом, не сразу узнал, сперва попытавшись вырваться, когда я разрезал веревку на его руках и ногах. Избавляя ученого от кляпа, я говорил, стараясь звучать успокаивающе:

— Ну вот мы и снова вместе, дорогой друг. Я вижу, вам досталось, но и я торопился как мог. Ну опоздал чуть, с кем не бывает…

Взгляд Белла понемногу становился осознанным. Он дал мне осмотреть себя, затем слабо отстранился:

— Переломов нет, самый тяжелый ущерб они нанесли моему самолюбию, молодой человек! Помогите мне подняться… — Он едва мог держаться на ногах, сделал шаг, другой, тяжело вздыхая. — Ладно, лучше поздно… Но какие негодяи! Я сказал им, что никуда не пойду, и они принялись меня избивать! Ох…

Ноги ученого подкосились, он начал заваливаться, я поддержал под руку, спросил:

— Вы уверены, что можете ходить?

— Конечно! Мне еще года не было, когда… А! Вы про сей момент? Мне не очень хорошо, вы правы…

Он опустился на одно из тел, лежащих посреди коридора, но, кажется, даже этого не заметил. Я смотрел, как он щупает голову, шипит, задевая больные места.

— Нам нужно двигаться! — Я требовательно поглядел ему в глаза. — Если вы не в состоянии, то мне придется вам помочь!

— Если не трудно… В голове звенит, словно Марта лупит по пустому котлу…

Он обхватил голову руками, начал раскачиваться и застонал. Я старался двигаться как можно аккуратнее, когда подхватил его на руки. Он оказался удивительно легким, вес почти не ощущался. Мне захотелось забросить его на плечо, но битая голова ученого не выдержала бы такого. Сделав несколько шагов, я оставил позади мертвые тела, еще раз взвесил на руках Кеннета, проверяя, как тот держится, сказал:

— Держитесь, мой друг, прогулка будет не самой приятной.

Глава 36

И снова бег… Теперь — с утяжелением. Несмотря на новые возможности, организм сопротивлялся непривычным нагрузкам, попробовал усилиться, чем выгреб остатки. Благо, по дороге не встретилось ни единой живой души. То тут, то там ноги скользили в еще свежих лужах крови, я едва не падал, обегая тела и едва не ударяясь о стены тоннеля. Сердце стучало мощно и ровно, я старался не замечать трупы и тяжелый запах, от которого к горлу подкатывала тошнота. Наконец, пол начал под углом забирать вверх, мертвых бойцов стало заметно больше. Я с некоторым удовольствием отметил, что серых плащей среди них оказалось заметно больше.