Фаворитки
Шрифт:
— Хорошо. У французов кое-что есть, когда они не вмешиваются в наши дела.
Бабьена начал.
Несколько лет назад в Париже жила женщина, бывшая замужем за добрым и простым человеком. Эта женщина, прелестная и грациозная, в молодости по ветрености имела немало любовников и пользовалась их любовью. За то время не столько от мужа, сколько от них, она приобрела тринадцать или четырнадцать детей.
Случилось так, что ее поразила смертельная болезнь, и прежде чем отдать душу Богу, она раскаялась в своих грехах. Возле своего смертного одра она видела толпившихся детей и чувствовала
Когда она увидала этих двух мужчин, она приказала привести всех детей и начала говорить: «Вы, такой-то, вы знаете, что происходило между нами тогда-то и в чем я горько раскаиваюсь. И если Господь не одарит меня своим святым прощением, я дорого заплачу на том свете. Каюсь, я совершила безумство и больше не повторю его… Смотрите, вот эти и эти дети — ваши, а не мужнины. Умоляю, когда я умру, а это будет уж скоро, возьмите их к себе и воспитайте, как надлежит отцу».
С такими же словами она обратилась и к другому любовнику: «Эти вот дети — ваши, клянусь! Умоляю, возьмите их, и если вы пообещаете мне это, я умру спокойно».
В то время, когда она производила этот раздел детей, муж вернулся домой и был встречен одним из сыновей, самым младшим, которому было не больше пяти или шести лет и который прибежал, запыхавшись, крича:
— Папаша! Папаша! Ради Бога, поспешите!..
— Что случилось? — сказал отец. — Твоя мама умерла?..
— Нет, нет! — сказал ребенок. — Только поскорей ступайте наверх, а до ничего не останется… К мамаше пришли два господина… Она раздает им всех моих братьев… Если вы не пойдете, она и последнего отдаст.
Добряк муж, не понимая, что хочет сказать ребенок, пришел туда и, найдя там жену, сиделку, детей и двух посторонних мужчин, потребовал объяснений.
— Сейчас все вам объясню, — ответила жена.
— Хорошо, — заметил он, ничего не подозревая.
Соседи ушли, поручив больную Богу и обещая исполнить ее просьбу, за что она их поблагодарила.
Так как она чувствовала приближение смерти, то обратилась к мужу с просьбой о прощении и рассказала ему все, в чем была она грешна за время замужества, какие дети от кого и как после ее смерти они будут взяты на воспитание, так что он ничем не будет обременен.
Добряку мужу не очень понравилась подобная исповедь, однако он жену простил, вслед за чем она умерла. Он отослал детей к названным лицам, которые и взяли их на воспитание. Таким образом, он освободился и от жены, и от детей, но, говорят, больше сожалел об утрате последних, чем о смерти первой.
Таковы были истории, которые служили десертом Льву X, и не забудьте, что мы выбрали из них самую пресную.
Между тем становилось поздно, и пока лакеи относили в одну из 11 000 комнат Ватикана тело падре Бартоломео, Рафаэль и кардинал Бабьена откланивались со своим высокопоставленным амфитрионом.
Художник и прелат шли каждый к
Расставаясь, Бабьена сказал Рафаэлю:
— Не забудьте, молодой художник!
— Не забуду, — с улыбкой отвечал Рафаэль.
Через несколько минут, когда Рафаэль в какой-то сладостной полудреме мечтал о своей Форнарине, чья-то тень наклонилась к нему с правой стороны носилок, и знакомый голос проговорил:
— Добрый вечер, учитель!
— Франческо Пенни! — радостно вскричал Рафаэль. — Как и зачем ты здесь?
— Чтобы оберегать вас. Я знал, что вы обедали у его святейшества, и ждал у дверей, чтобы проводить вас в Фарнезино.
— Мой милый Франческо!.. Так вели остановиться носильщикам… Погода, кажется, прекрасная?..
— Великолепная!
— Вместо того чтобы отправляться в Фарнезино, ты проводишь меня?
— Куда?
— Я тебе скажу по дороге.
Слуги были отосланы. Чего бояться опасных встреч!..
Разве у Рафаэля и Франческо Пенни нет у каждого по доброй шпаге?..
Куда же отправлялись они? Но вы уже и так знаете: они спешили к дому Форнарины.
Она не спала. Не так она была глупа, чтобы спать! Она предчувствовала это посещение. Она стояла у окна!.. Милая детка!.. Но как попасть к ней, чтоб не услышал отец?
— Из сада, идите сюда… По виноградным лозам, которые спускаются по стене… Может, вы сумеете забраться…
— Хорошо!.. Хорошо!..
То была та самая дорога, по которой Чинелли каждую ночь пробирался в комнату Маргариты. О! Если б эти лозы, эти камни могли говорить!.. Если б могла говорить эта комната, в которую проник Рафаэль и которая была свидетельницей таких страстных ласк!.. Но все безмолвствовало, и Рафаэль был несказанно счастлив…
Франческо Пенни остался в саду.
На рассвете учитель отыскал его, извиняясь в том, что заставил ждать пять часов.
Пять часов — ни больше ни меньше. И даже возвращаясь в Фарнезино, Рафаэль в мыслях был занят только Маргаритой.
— Я никогда не любил ни одной женщины так, как люблю ее, — говорил он, — и я решил, что она будет совершенно моею… Я дам отцу все, что он потребует… Я хочу свободно видеть ее во всякий час дня и ночи…
Франческо Пенни молчал, но невольно вздохнул, потому что глубоко любил своего учителя и, глядя на него, видел, как глубоко запали его глаза.
Рафаэль услышал этот вздох.
— Что с тобой? — спросил он. — Ах, правда, мой бедный друг! Я заставил тебя провести бессонную ночь. Тебе нужен покой.
— Что вам за дело до моего покоя! — быстро возразил Франческо. — Дело в вас, учитель. Форнарина прелестна, я признаюсь, но если вы верите мне — любите ее нежнее, умереннее…
Рафаэль пожал плечами.
— Ты так же, как папа и кардинал Бабьена, читаешь мне мораль, Франческо! — сказал он. — Ты не подозреваешь, стало быть, что художник тогда только имеет талант, когда он любит и любим. Любовь удваивает гениальность. Ты увидишь, какие картины создам я, когда Маргарита будет моей моделью… Мне ее послало само небо!..