Фавориты Фортуны
Шрифт:
— Послание от Гнея Помпея Магна из Эмпорий, — сказал Метелл Пий, помахав письмом в воздухе, но не желая, чтобы сын прочел его.
Выражение лица Метелла Сципиона сделалось еще более высокомерным. Он презрительно фыркнул.
— Это оскорбление, отец, — сказал он.
— В определенном смысле — да, Квинт. Но содержание его письма очень позабавило меня. Наше блестящее молодое военное чудо явно считает Сертория тупицей в военном деле! Никто не смеет сравниться с Помпеем Магном!
— Понимаю, — молвил Метелл Сципион, садясь. — Помпей воображает, будто способен справиться с Серторием за одну короткую кампанию, да?
— Нет, нет, сынок! За три кампании, — кротко ответил Поросенок.
Серторий
Когда Перперна прибыл, сначала дела обстояли не очень хорошо, ибо Перперна автоматически решил, что его подарок — двадцать тысяч пехоты и полторы тысячи кавалерии — оставят под его личным командованием. Но Серторий возразил:
— Я не могу этого позволить.
Перперна возмутился:
— Но они — мои люди, Квинт Серторий! Это мое право решать, что с ними будет и как следует их использовать! И я говорю, что они будут принадлежать мне!
— Почему ты пытаешься подражать Цепиону Консулу, который требовал того же самого перед боем при Аравсионе? — осведомился Серторий. — Даже не думай об этом, Вейентон! В Испании есть только один главнокомандующий и один консул — я!
Этим дело не кончилось. Перперна продолжать говорить всем и каждому, что Серторий не имеет права отказывать ему в равном статусе и отбирать у него армию.
Тогда Серторий вынес этот вопрос на обсуждение в своем сенате.
— Марк Перперна Вейентон желает воевать с римлянами в Испании во главе отдельной армии, со статусом, равным моему, — сказал он. — Он отказывается выполнять мои приказы и не будет следовать моей стратегии. Я прошу вас, почтенные отцы, сообщить этому человеку, что он должен либо подчиниться мне, либо покинуть Испанию.
Сенат Сертория был счастлив сообщить об этом Перперне, но Перперна отказался признать свое поражение. Уверенный в том, что право и обычай на его стороне, он обратился к своей армии. И его люди твердо ответили ему, что Серторий прав. Они будут служить под началом Квинта Сертория, а не Перперны.
Тогда Перперна наконец успокоился. Всем казалось (включая Сертория), что он сдался добровольно и ни на кого не затаил злобы. Но за спокойным фасадом Перперна все еще бездымно тлел, поддерживая угли своего гнева в горящем состоянии. Он до сих пор считал, что статус его равен статусу Сертория: оба они побывали преторами, но никто не был избран консулом.
Не зная о том, что Перперна не унялся, Серторий сообщил: нынешней зимой Помпей прибыл в Испанию и составляет план предстоящей кампании.
[Карта 12 - "Испания"] [13]
— Я не знаю Помпея, — равнодушно сказал главнокомандующий. — Но, ознакомившись с его карьерой, я не думаю, что его трудно будет победить. Если бы я считал Карбона способным одержать верх над Суллой, я остался бы в Италии. У него были хорошие люди, например Карринат, Цензорин и Брут Дамасипп, но к тому времени, как он сам дезертировал — и это показывает его истинное лицо, — он оставил полностью деморализованных солдат. Даже если посмотреть на ранние сражения Помпея, становится очевидным: он никогда не встречался с настоящим талантливым военачальником или армией, дух которой нерушим.
13
_map12.jpg
— Все это изменится! — ухмыльнулся Гиртулей.
— Конечно,
— И что он сделает? Есть какие-нибудь предположения? — поинтересовался Геренний.
— Согласно логике, — весело отозвался Серторий, — он явится на восточное побережье, чтобы отобрать его у нас.
— А что со старикашкой? — спросил Перперна, с удовольствием приняв это прозвище, данное Серторием Метеллу Пию.
— До сих пор он ничем себя не проявил, не так ли? Если приход Помпея придаст ему смелости, мы заставим его остаться в своей провинции. На его западных границах я сосредоточу лузитанов. Это заставит его покинуть Бетис и передвинуться к реке Ана — еще сотня дополнительных миль до побережья Ближней Испании, в случае если он захочет помочь Помпею. Но я не думаю, что он захочет это сделать. Старикашка не слишком предприимчив и чрезвычайно осторожен. И с чего бы Пию закусывать удила и рваться на помощь Крошке, которому удалось выудить у Сената такие же полномочия? Старикашка — сторонник Рима, Перперна. Он выполнит свой долг перед Римом, кому бы ни дали такие же полномочия. Ни на йоту больше. Имея на дальней стороне Аны лузитанов, Пий своим первым долгом посчитает необходимость сдержать их.
Совещание закончилось, и Серторий пошел покормить свою белую олениху. Это существо, таинственное благодаря своей необычной окраске, приобрело огромное значение в глазах его испанских сторонников, которые относились к животному как к доказательству божественной силы Сертория. За прошедшие годы Квинт Серторий не потерял умения обращаться с животными, а к тому времени, как он прибыл в Испанию во второй раз, он хорошо знал, что его способность щелканьем пальцев подзывать к себе диких зверей производит на местных жителей сильное впечатление. Белая олениха, потерявшая мать, пришла к нему два года назад с гор в Центральной Испании. Она была чудесная — маленькая и робкая. Очарованный ее красотой, Серторий упал на колени, даже не подумав о том, что он делает, только желая обнять ее и успокоить. Но испанцы перешептывались и смотрели на своего командира совсем по-другому, не так, как прежде. Потому что они были убеждены: белая олениха — не кто иная, как олицетворение их главной богини, Дианы, которая всегда была особенно благосклонна к Серторию и возносила его над прочими людьми. И значит, Серторий тоже знал, кто была белая олениха, потому что он упал перед нею на колени в благоговении.
С тех пор белая олениха оставалась всегда с ним и следовала за ним, как собака. Она никого не подпускала к себе, ни мужчину, ни женщину, только Сертория. И — что еще более удивительно! — она так и не выросла. Она навсегда осталась грациозным крошечным существом с рубиновыми глазами, которое преданно прыгало вокруг Сертория, прося обнять и поцеловать ее. Она спала на овечьей шкуре возле постели Сертория. Даже когда Серторий находился на поле боя, олениха оставалась с ним. На время сражения Серторий привязывал ее к столбу в каком-нибудь безопасном месте, потому что, если он оставлял ее на свободе, она беспокоилась и рвалась к нему, а он не мог допустить, чтобы олениха погибла. Если она умрет, испанцы решат, что богиня покинула его.