Фавориты ночи (сборник)

Алешина Светлана

Поднимавшаяся от реки прохлада, растекаясь в густом ночном воздухе, приятно освежала лицо. «То, что нужно», – удовлетворенно констатировала я, вдыхая полной грудью влетающий в открытые окна моей «Лады» свежий речной ветерок. Он бодрил меня, отгоняя сон и заставляя работать мой усталый мозг. Вот и улица Лермонтова, пустынная и космически безлюдная. Я въехала во двор, образованный парой вездесущих «хрущевок», и, прикинув, что восьмая квартира находится в первом подъезде, подрулила прямо к нему.

Выйдя из машины, я оглядела грязно-серую сверху

и меловую в свете тусклого фонаря снизу стену дома. Дом спал, только на пятом этаже горело одно-единственное окно, точно островок жизни во вселенской глухоте.

Мне вдруг страшно захотелось пить. Надеюсь, Евграф даст мне стаканчик во… не водки, воды, конечно. Если он, конечно, в состоянии. А если нет, так сама о себе позабочусь. Если Евграф после первого моего вопроса не укокошит меня на месте. Шутка, конечно.

«Так с кем мне предстоит наладить контакт – со свидетелем или… убийцей?» – спросила себя я. Страх? Что я, не человек, что ли?

«Прежде всего ты – журналист и отступать не имеешь права», – твердо произнесла я вслух и вошла в темный подъезд.

* * *

Белая «шестерка» Кряжимского остановилась перед одним из домов улучшенной планировки, которыми был застроен весь квартал. Жить в квартире, расположенной во чреве такого «Титаника», было сокровенной мечтой Сергея Ивановича: квартиры в двух уровнях, закругленные комнаты, лоджии по всему периметру, нестандартный интерьер, западный комфорт.

Но проникнуть в эту крепость, символизирующую по нашим меркам не просто достаток, но богатство, оказалось не так-то просто. Двери, естественно, были на замке. Кряжимский нажал на кнопку, находящуюся на щитке переговорного устройства.

– Слушаю, – раздался мужской металлический голос.

– Добрый вечер, – вежливость Сергея Ивановича не знала границ, – мне нужен Лущенко Семен Аркадьевич.

– А вам не кажется, что визиты наносить поздновато? – невозмутимо спросил загадочный голос.

– У меня к нему срочное дело, – настаивал Кряжимский.

– Представьтесь.

«Господи, прямо КГБ», – возмущенно подумал Сергей Иванович.

– Заместитель главного редактора газеты «Свидетель» Кряжимский Сергей Иванович.

– Минуточку.

Повисла долгая пауза, потом голос отчеканил:

– Семена Аркадьевича нет, придите в другое время.

– С кем я говорю? Откройте, пожалуйста, дверь, – взмолился Кряжимский, чувствуя себя беспомощным персонажем Кафки перед лабиринтами канцелярского бюрократизма.

– Одну минуту, – опять включился голос, – жена Семена Аркадьевича спрашивает, что вам понадобилось в такое время.

– Скажите, что я беспокоюсь о ее муже и что мне срочно надо с ней увидеться.

Через пару минут дверь распахнулась, и, перешагнув порог, Кряжимский очутился в просторном и светлом парадном. Розовощекий детина в камуфляжной форме проводил Кряжимского до лифта. Сергей Иванович осторожно шагал по коврам, устилавшим холл.

«Вот это да!» – стоя у лифта, он не мог оторвать взгляда от узорчатого

пола и разлапистых пальм в кадках.

– Пожалуйста, – сделал приглашающий жест охранник, когда двери лифта бесшумно разъехались перед носом ошеломленного всей этой роскошью Кряжимского.

«Сколько же стоит такое жилье, и почему мы не пишем о счастливых обладателях подобных суперуютных гнездышек, а гоняемся за какими-то опасными сенсациями из жизни местного криминала?» – недоумевал он.

Надо заметить, что его настрой был не более чем проявлением минутной слабости. В глубине души Сергей Иванович знал, что дело журналистов – находиться на передовой, «под пулеметным огнем истории», как любил говаривать он сам.

И все-таки почему журналист чувствует себя при деле, когда описывает тяжелые материальные условия жизни шахтеров, пенсионеров или городской голытьбы, и стесняется сказать пару лестных слов в адрес вот такого, например, благоустроенного дома?

Сергея Ивановича точно бес попутал. Наконец двери лифта открылись, выпуская его на пятом этаже.

Он оказался в перекрестье двух широких коридоров, пол которых был застлан ковровой дорожкой. Слева и справа поблескивали застекленные двери. На веранду, наверное, или в зимний сад, предположил Сергей Иванович. Здесь тоже стояли пальмы в кадках и вовсю работали кондиционеры.

Очнувшись от своих грез, Кряжимский позвонил в одну из четырех отделанных каким-то дорогим деревом (каким точно – определить он не мог) дверей.

– Не заперто, – услышал Кряжимский высокий женский голос.

«Что ж, – уныло подумал он, – можно позволить себе не запираться, если подступы к квартире так охраняются».

Он толкнул дверь и сразу же очутился в гостиной. Вернее, не совсем в гостиной, а в ее передней части, отгороженной от основного помещения стеной с широкой аркой, по краям которой висели лиловые занавеси с бахромой.

В глубине комнаты, выдержанной в охристо-фисташковых тонах, на мягком кожаном диване полулежала белотелая пышногрудая блондинка неопределенного возраста. На ней был лиловый шелковый халат, едва прикрывавший бедра, атласные шлепанцы с загнутыми вверх носами стояли внизу на мягком ковре. В руках она держала книгу в кожаном переплете, на обложке которой Кряжимский заметил какой-то магический символ. Почему-то смутившись, хотя профессия и богатый жизненный опыт научили его общаться с самыми разными людьми, Сергей Иванович сделал шаг вперед и представился:

– Кряжимский Сергей Иванович, зам главного редактора еженедельника «Свидетель».

– Ну зачем так официально, – мило улыбнулась блондинка, поправляя рукой пышно взбитые волосы а-ля Алла Пугачева.

Несмотря на поздний час, она была в полной боевой раскраске: темно-розовые пухлые губы, глаза подведены карандашом, на ресницах – толстый слой туши.

– Присаживайтесь, – не меняя позы, она указала на стоящее неподалеку от дивана кресло, – вы кто по гороскопу? Нет, нет, не говорите, я попробую сама определить.