Файл №120. Последняя охота
Шрифт:
— Понимаю, сэр, — Скалли было ясно, что разговор закончен. Наступила ее очередь. — Однако строгое следование установленным процедурам при расследовании дел, которыми мы занимаемся, неизбежно снизит нашу эффективность и сразу же негативно скажется на показателях.
Курильщик вдруг отклеился от подоконника, подошел к столу Скиннера, ткнул дымящимся окурком в почти полную пепельницу и быстрым шагом пошел к выходу из кабинета.
— Этот разговор я считаю законченным. И больше на эту тему разговаривать не намерен, — отрубил Скиннер.
Взгляд его, словно штопор, ввинчивался в затылок курильщика, так и не проронившего во время этой выволочки ни одного слова. Хлопнула дверь.
Психиатрическая
Балтимора, штат Мэриленд
Тот же день, 30 марта 1994
Зверь умирал.
Он уже не бился в ужасе и ярости в теснине черепной коробки — он устал, оголодал и смирился со своей участью. А поначалу — чего он только не пробовал… Но тюремщики предусмотрели, похоже, все. Металлическая дверь ощутимо била током. Решетка на вентиляционном отверстии — сантиметровой толщины металлический перфорированный лист, намертво вмурованный в бетон. Оставалась канализация, но трубы на поверку оказались непроходимыми… Когда Юджин понял, что зверь в этих стенах бессилен, он собрался было сбежать по-человечески: напасть на санитара, отобрать дубинку, пробиться к выходу… Но, понаблюдав за охранниками, решил не рисковать. Попытка определенно кончилась бы плохо — все без исключения санитары были сильны и хорошо обучены, и любой бунт подавлялся ими жестоко и быстро. Надежды не было, и поэтому зверь умирал.
Последняя недобытая печень стала приговором. Если бы пятый тумс дал себя поймать, Юджин давно бы построил из туалетной бумаги и газет гнездо и уснул… Ему бы оставили гнездо, если бы он попросил, — пациентам разрешались неопасные игрушки. Можно было бы заснуть, а потом — все равно… Конечно, это было не его Место, но он бы смирился. Сон мог спасти зверя…
Пятая печень. И сон. Но сон не приходил — а зверь умирал. Юджин несколько отстранение отмечал, что тело все хуже и хуже подчиняется сознанию, а обоняние перестает улавливать оттенки ароматов окружающих людей. Один раз, в самом начале заточения, он ощутил присутствие тумса — судьба дразнила его, показывая издали большой кусок окровавленного мяса… В тот день зверь выл и бился в мозгу, даже пытался вырваться, но Юджин заставил его утихнуть — и больше не выпускал из-под контроля. Зверь забился в дальний уголок его сознания, притаился и лишь изредка поскуливал из берлоги, которая грозила стать его могилой…
Юджин не знал, останется ли он в живых, если зверь умрет. Он давно привык ощущать зверя как неотъемлемую часть себя, но исчезновение этой части могло и не привести к фатальным последствиям — люди, лишившись руки или ноги, продолжали жить, хотя и становились калеками… Но то были люди. По мере того как зверь слабел, Юджин все яснее вспоминал свое детство. Он вспомнил маму. Воспоминание было неожиданно ярким — он приходит с улицы, размазывая по лицу слезы и грязь, и утыкается в грубый серый передник, и мама говорит что-то усокаивающе, гладя рукой по его волосам… Передник сильно и удушливо пах дешевым мылом. Мамин запах… Он был знаком, привычен, он означал нечто такое, чего в его жизни больше никогда не было, — любовь. Юджин совсем забыл это слово… «Не плачь, маленький…»
Но он все равно плакал.
Потом мама умерла, и появился отец — незнакомый человек с хриплым и неприятным голосом, желтыми глазами и вечно влажными руками. От Юджина-старшего почему-то всегда пахло гнилью. Он появлялся и исчезал. Он мог уйти утром в лавку — и вернуться через неделю. Кажется, он нигде не работал. И кажется, он никогда не пил. Во всяком случае, Юджин-младший никогда не видел его пьяным. Это было странно — по наблюдениям Юджина, все, кого он знал, регулярно напивались. Даже мама — хотя с ней это и случалось не
Теперь, более чем столетие спустя, Юджина это уже не удивляло. Зверь, который живет внутри каждого охотника, не переносит алкоголя. А то, что отец его был охотником, Юджин теперь знал наверняка. Отец тоже искал и убивал тумсов. Правда, отец не знал, что нужно есть их печень. Про печень Юджин-младший выяснил сам — уже в те времена, когда начал охотиться в одиночку. Это произошло после того, как Юджин-старший по дурацкой случайности поймал виском шальную полицейскую пулю во время большой облавы, на бродяг в 1893 году… Но именно отец впервые отвел Юджина в погреб и показал ему Место.
Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия
30 марта 1994
Молдер в раздражении захлопнул русско-английский словарь. Ребята из аналитического отдела ЦРУ, похоже, снова решили его разыграть. Подкинутая ими — кстати, под большим секретом — подшивка советской газеты с претенциозным названием «Зов Космоса», якобы содержавшая данные о местах посадок НЛО в Сибири, на поверку оказалась заполненной параноидальным бредом какого-то клинического идиота.
Судя по его писанине, космос кишел монструозными расами, единственной целью которых было — прилететь на Землю и отгрызть чего-нибудь первому попавшемуся русскому (почему-то чаще всего эти неприятности случались с доярками и партийными работниками). В статьях описывалось три десятка видов инопланетян. Каждый вид был смертельно опасен и поименован автором двумя-тремя совершенно непереводимыми неологизмами. Молдер потратил сорок минут на перевод названия одного из них — «Ногтедёр Кровепьющий Арбузоголовый» — и долго пытался представить, чем должен быть болен человек, чтобы всерьез писать — или читать — подобную белиберду.
Потом Призрак случайно заметил в одной из статей имя «Хусейн» и, заинтересовавшись, попытался вникнуть в содержание заметки. Как выяснилось, автор публикации, который несколько раз мимоходом упоминал, что он является самым известным российским писателем-фантастом, объявлял, что в знак протеста против операции «Буря в пустыне» запрещает американцам переводить и публиковать в США свои романы, перечень которых прилагался. Призрак и раньше был не в восторге от русских, но он не предполагал, что дело обстоит настолько плохо. Тираж газеты был указан совершенно однозначно — «1 000 000 экз.», — и эта цифра не оставляла никаких сомнений в том, что всеобщая паранойя очень скоро доведет Россию до национальной катастрофы.
Фокс запихнул подшивку в пакет и принялся думать, стоит ли отблагодарить парней из ЦРУ той же монетой. Через минуту он решил, что проще будет просто не обращать внимания на их дурацкую выходку, и потянулся было к новой папке, как вдруг зазвонил телефон и руке пришлось срочно менять направление движения.
— Агент Молдер…
— Здравствуйте, Призрак, — сказал знакомый голос.
Молдер подобрался и нахмурился. До сих пор этот человек никогда не звонил ему без очень серьезной причины.
— Да, я слушаю вас.
Через полминуты лицо Призрака стало настолько бледным, что, попадись он на глаза голливудскому продюсеру средней руки, того аж скрутило бы от желания снять именно этого парня в роли вампира.
— Да, я понял, — сказал Молдер. Спасибо…
Последнее слово ушло в пустоту — его собеседник уже положил трубку.
Молдер вскочил, кинулся к двери, остановился, вернулся к столу и схватил трубку.
Сотовый телефон Скалли стабильно выдавал короткие гудки. Занято.