Файл №122. Истошные сны
Шрифт:
— Роланд, открой дверь!
Голова смотрит на него строго. Как миссис Стоуди…
Раздается щелканье клаветуры. Кричит Ародинамическая Труба. Пищит замок на двери работории.
— Какой у тебя номер? — спрашивает голова.
— Три и пятнадцать, — говорит Роланд.
— Здравствуй, Роланд! — Голова улыбается. — Ты любишь звездочки? Ты хочешь работать в лаборатории?
Роланд кивает. И вновь видит дом с высоким крыльцом.
— До свиданья, Роланд! — говорит мама. — Мы будем часто видеться.
Щелкает клавиатура. Кричит
— До свиданья, Роланд! — говорит мама.
Щелкает клавиатура.
— До свиданья! Мы будем часто видеться…
Кричит Труба.
— До свиданья! До сви… — Роланд зажал уши. И проснулся. В комнате было совсем светло. Рядом стояла миссис Стоуди.
— Роланд, ты почему спишь в одежде?
Роланд сел на кровати и убедился, что она права: на нем были куртка и штаны, в которых он обычно ходил в работорию.
— И вчера ты тоже спал нераздетым! — Миссис Стоуди покачала головой. Ладно, давай-ка переоденемся. К тебе гости. Они хотят с тобой побеседовать.
В дверях стояли мужчина и женщина, от которых ему становилось плохо. И сейчас ему тоже стало плохо. К тому же сегодня у женщины не было платка со звездочками. Роланд отвернулся от нее и поманил миссис Стоуди.
Та села рядом, склонилась.
— Я не должен с ними беседовать, — шепнул Роланд прямо ей в ухо. А она шепнула в ответ:
— Кто тебе сказал! Помнишь, я тебе уже говорила, что ты слишком застенчив? Это хорошие люди, Роланд, хорошие.
Раз миссис Стоуди так считает, значит, эти люди и в самом деле хорошие. Пусть у них и нет сегодня звездочек… Но Роланду все равно было плохо.
Спальни в приюте находились на втором этаже.
Когда миссис Стоуди открыла дверь нужной комнаты, ее обитателю явно снился кошмар. Лицо Фуллера было искажено гримасой страха, нижняя губа прикушена, руки метались по одеялу. Будто искали что-то и не могли найти…
Хозяйка определенно имела большое влияние на своих питомцев. Во всяком случае, когда, разбудив Фуллера, она шепнула ему несколько слов, тот сразу успокоился.
А Молдер решил сегодня провести разговор на самой дружеской ноге — может быть, так удастся наладить с аутетиком контакт.
— Привет, Роланд! — Молдер подошел к открытому платяному шкафу. — Ого, да у тебя рубашек больше, чем у меня! — Он снял с вешалки ближайшую, сиреневую, в крупную клетку. — Вот эта, я думаю, тебе очень пойдет. Ты согласен?
Фуллер помотал головой:
— Не-а, зеленая лучше.
— Зеленая? — Молдер принялся перебирать рубашки. — Сейчас найдем!
Он чувствовал, что его поведение весьма смахивает на сюсюканье, но как, скажите, вести себя с человеком, чей ай-кью не превышает семидесяти?..
— Привет, Роланд! — сказала Скалли. — Миссис Стоуди, можно вас на секундочку?
Женщины удалились.
Молдер наконец отыскал рубашку нужного цвета.
— Вот эту зеленую? Прошу! — Он подал рубашку Фуллеру, чувствуя себя полным идиотом. — Значит, тебе нравится работа в институте, да,
— Угу. — Роланд принялся расстегивать пуговицы на куртке.
— Я слышал, ты хорошо там работаешь. — Молдер поежился от нелепости прозвучавшей фразы. — А ты помнишь, как получил эту работу?
Роланд снял куртку и остался в белой футболке, сквозь которую рельефно проступили мышцы.
«А ведь он вполне мог справиться с Китсом», — подумал Молдер.
— Человек поговорил с миссис Стоуди.
Молдер насторожился и сделал все, чтобы его настороженность не вырвалась наружу.
— Что за человек? — Вопрос прозвучал мягко и ненавязчиво.
«Не исключено, что я и вправду кретин, — подумал Молдер. — Возможно, Скалли права, и этот парень ни в жизнь не сумеет оценив интонацию заданного вопроса… Все возможно. Но осторожность еще никогда никого не подводила…»
Роланд натянул зеленую рубашку и сказал:
— Доктор Грейбл.
— А доктор Грейбл хорошо с тобой обращался? — продолжал корчить идиота Молдер.
— Угу. — Роланд принялся застегивать пуговицы на рубашке, неторопливо и безмятежно. От его начального беспокойства не осталось и следа.
«Ну как его расшевелить?!» — подумал Молдер. И решился на прямой вопрос:
— В последний раз ты с доктором Грейблом когда говорил?
Роланд молча застегивал пуговицы.
— На прошлой неделе? Позавчера?
Роланд застегнул последнюю пуговицу и равнодушно сказал:
— Доктор Грейбл умер.
— Извини, пожалуйста! — Молдер чуть головой не замотал от стыда за себя.
А Роланд сел на кровать и с прежним равнодушием, не глядя на гостя, произнес:
— Люди умирают. Исчезают. Уходят. И обратно возвращаться не должны.
— Что ты имеешь в виду? — Молдер слегка опешил.
Фуллер не ответил: его внимание привлекли обои на стене.
И больше Молдер — как ни старался — ничего от него не добился. Обои для Роланда Фуллера были куда важнее как умерших, так и живых людей.
Трейси подметала столовую и думала о Роланде. И о тех двух людях, что опять пришли в дом. Из-за них вчера Роланду стало плохо. А значит, это плохие люди. Вот миссис Стоуди — хороший человек, из-за нее никому не бывает плохо. Она научила Трейси подметать полы и мыть посуду. А Роланда научила клеить звездочки и рисовать. Правда, это случилось давно, когда миссис Стоуди была совсем молодой, а Роланд и Трейси были мальчиком и девочкой. Но хуже с тех пор миссис Стоуди не стала. Миссис Абрахам, которая готовит обеды, как-то сказала, что Стоуди, дура, променяла семью на своих нынешних детишек. Она сказала это так, будто миссис Стоуди сделала плохо. Но Трейси ей не поверила. Не может быть, чтобы миссис Стоуди променяла семью. Если бы у Трейси была семья, она бы ее ни некого не променяла. Разве лишь на Роланда. Потому что Роланд хороший. Он никогда не делает Трейси больно. Зато дарит ей все свои рисунки со звездочками. Миссис Стоуди говорит, что он добрый…