Файл №208. Одно дыхание
Шрифт:
– Постой! выкрикнул Молдер.
– Сиди уж... презрительно бросил "X" через плечо.
То, что было потом, Молдер еще долго видел в кошмарных снах. "X" оттолкнул от себя чужака и выстрелил. Зажав пробитую грудь, раненый опустился на колени.
– Ты хотел знать, чего стоит истина, агент Молдер?
– негромко и отчетливо произнес "X".
– Ты хотел знать то, что знаю я? Ну, смотри.
Он отступил назад и выстрелил стоящему на коленях человеку в голову. Потом повернулся к Молдеру. Тот, приподнявшись на четвереньки, пытался сдержать
– Пожалуй, я обойдусь без тебя, - уронил "X" и неторопливо пошел к выходу.
Северо-восточный Джорджтаунский медицинский центр Вашингтон, округ Колумбия
15 ноября 1994 11.00
Кабинет доктора Дели был довольно просторным и очень пустым, но Молдер, метавшийся от стенки к стенке, чувствовал себя запертым в тесной клетке.
Сам хозяин кабинета сидел, отгородившись столом, забившись в глубь кресла, - маленький, ссутулившийся, нахохлившийся. Глаза за стеклами очков были неподвижны - он был не в силах оторвать взгляд от собственных переплетенных пальцев. В сущности, ему предстояло вынести смертный приговор. Но он старался произнести побольше слов - чтобы спрятаться от их простого и страшного значения.
– Если мы отключим дыхательную систему, это вовсе не означает немедленное прекращение жизни. Люди в коме могут длительное время жить при естественной вентиляции легких. То есть просто дышать. Зафиксированы случаи, когда такое состояние сохранялось десятки лет. Тем не менее, я считаю, что ваша дочь слишком слаба, миссис Скадли, чтобы мы могли рассчитывать на благоприятный исход. А если учесть тяжелую патологию ее иммунной системы... Я полагаю, она находится в этом состоянии с августа, с момента исчезновения. И никакой положительно динамики мы не наблюдаем. Скорее, наоборот...
– Илыми словами, она приближается к тому, что описано в ее завещании? осторожно спросила Мелисса, коротко взглянув на мать.
– Она уже там,- со вздохом ответил доктор Дели.
Губы Маргарет чуть дрогнули.
Молдер развернулся и навис над толстеньким доктором:
– Послушайте, Дели! Возможно, все-таки есть способ как-то подавить эту проклятую ветвящуюся ДНК? (Какие-нибудь антибиотики? Средствo против СПИДа? Витамины, шконед?!
– Я просто не знаю, что такое ветвящаяся ДНК, мистер Молдер, доктор еще ниже наклонил голову.
– С чего вы взяли, что это вообще имеет к болезни мисс Скалли хоть какое-то отношение?
– А вы вообще ничего не знаете. Вы ей даже диагноз не можете поставить!
– со злостью бросил Молдер.
– Ее надо изучать! Исследовать!
– Дэйна - это не вещественное доказательство, фокс,- вмешалась Мелисса, -чтобы ее изучать. И исследовать.
– Но она здесь, потому что находится в необычном состоянии.
– Она здесь потому, что умирает, - в голосе Мелиссы прорезалась едва заметная трещинка.
– И ничего необычного в этом нет. Мы прячем людей в больницах, потому что боимся посмотреть в лицо смерти. Мы трусливо продлеваем жизни, которым давно пора окончиться. И это более неестественно,
– Очень политкорректно!
– огрызнулся Молдер.
– И очень по-человечески, - мягко возразила Мелисса и посмотрела на мать. Ее глаза затуманились.
– Да, это так, мама.
Маргарет медленно поднялась. Глаза ее, темные и блестящие, были направлены прямо на Молдера, но видела она не его.
– Дэйна уже приняла решение, - проговорила она:- За нас. Вместо нас. И мы должны уважать его. Фокс! Ваша дружба с моей дочерью основывалась на взаимном уважении. За последний год я потеряла мужа - и, видит Бог, я не хочу терять мою девочку. Но, как и вы, я всегда ее уважала. И вы тоже должны...
Маргарет подошла к двери, остановилась, через силу повернулась и продолжила:
– Фокс. Настал момент, когда решение должна принять семья. Вы... вы можете идти с нами.
Молдер почувствовал, чго вокруг нею исчез воздух. Коротко качнул головой. Хотелось зажмуриться - чтобы отгородиться от внимательных глаз Маргарет - но он выдержал этот взгляд. Хотя бы это он выдержал.
Она понимающе кивнула, открыла дверь и, очень ровно ступая, вышла. Следом, - не оглядываясь, - Мелисса.
Молдер чувствовал, что лицо его горит.
Он беспомощно обернулся - и наткнулся на неожиданно жесткий взгляд доктора.
Дели молчал. Но во взгляде его отчетливо читалось: "Трус!" ...сорвало всю парусину, и "Пекод" под голыми мачтами должен был бороться со всеми демонами ветра. Подступила тьма, и в море, все таком же ровном, черном, густом и тяжелом, отражались свирепые вспышки молний. Вода гудела под ударами ветра, но волны лишь чуть отрывали головы от материнской груди и тут же падали обратно, не прожив и минуты. Ветер трещал и визжал, путаясь в обрывках парусов, которые буря оставила себе для забавы...
Скалли, уцепившись за леер, стояла на шканцах и при каждой вспышке молнии высоко задирала голову, чтобы увидеть, какой еще урон нанесен путаному сплетению снастей, а Стабб и Фласк командовали матросами, которые подтягивали и крепили вельботы. Но все усилия были тщетны. Подтянутая до предела на шлюпбалках лодка Ахава все равно не избегла печальной участи. Чудовищным порывом ветра ее взметнуло, как бумажный колпак, и ударило о борт судна, проломив тонкое лодочное днище.
– Ай-я-яй, плохо дело, мистер Старбак, - сказал Стабб, разглядывая поврежденную лодку,- ну да ведь буре не укажешь, творит, что хочет. С нею сладу нет.
Что можно противопоставить буре? Разве наши собственные ветры? Но что за беда! Это все забавы ради, как поется в старой песне:
Эх, на море шторм, гудит
От души резвится кит,
Он хвостом своим вертит.
Вот так славный и забавный,
вот игривый, шаловливый,
вот шутник и озорник, океан-старик, хей-хо!
Сыплет в кубок он приправу,
Ну и пена. Боже правый!
Разгулялся пир на славу.
Вот так славный и забавный,
вот игривый, шаловливый,