Файл N365. Незаконный эмигрант
Шрифт:
– Хлоркой, что ли, посыпать? – рассмеялся шериф.
В этот момент зазвонил телефон, и он неспешным движением снял трубку:
– Офис шерифа… Это я… Да, они задержаны по подозрению… Нет, пять лет назад… Как почему? Наоборот. Они указали местоположение останков, но отказываются объяснить, откуда к ним попала подобная информация… Вот как? – шериф с интересом посмотрел на Молдера. – Нет, не освобожу. Для полной уверенности мне необходимо знать, где они находились в начале октября восемьдесят восьмого года. Я понимаю, что на службе. Но это не означает, что… Да, да… В Техасе? Нет, подробнее не надо, этого вполне достаточно… Частично перекрываются… Приятно
Дуал Бессель повесил трубку, задумчиво поджал губы. Потом взял со стола ключ от наручников и направился к арестованным:
– Приношу вам свои извинения, агент Фокс Молдер. Надеюсь, вы не обиделись. Приношу вам свои извинения за это досадное недоразумения, мисс Дана. Надеюсь…
– Вы когда-нибудь научитесь соблюдать процедура ареста, шериф! – возмущенно фыркнула женщина, потирая запястье. – Вы не зачитали нам права, не дали возможности совершить звонок, не предложили адвоката.
– Зачем вам адвокат? – удивился Бессель. – Ведь все закончилось хорошо, я вас отпустил.
– Чтобы потом арест не признали незаконным! – рыкнула Скалли.
– Хотите кофе? – миролюбиво предложил шериф. – Я после морга зашел к Нортонам, купил несколько пышек и вишневый пирог.
– Не мешало бы, – согласился Молдер. – Я со вчерашнего полудня не ел.
– Ладно, – кивнула и Скалли, – мой желудок тоже согласен на отступное. Всякое случается.
– Тогда идемте ко мне в кабинет, – забрав со стола пакет, пригласил их Бессель.
На этот раз агенты федерального бюро смогли спокойно оглядеться в офисе шерифа Мэннинга. Узкий полированный стол без телефона и компьютера, только с письменным набором из трех шариковых ручек. Одну из стен полностью занимал железный шкаф, створки которого были закрыты, но ключ преспокойно торчал из скважины. Две других занимали большие окна без жалюзи, но с легкими тюлевыми занавесками, придававшими помещению домашний вид. Рядом с дверью расположился стеллаж до самого потолка, доверху заваленный старомодными картонными папками, а внизу стояли чашки, тарелки, кофеварка, микроволновая печь.
– Можно подумать, вы тут живете, – заметил Молдер.
– Временами приходится, – пожал плечами Бессель. – Когда дожди и домой не попасть, в зимние бураны, городские праздники или другие бедствия.
– А тут и бураны случаются? – удивилась Скалли, глядя в окно на залитый солнцем бор по ту сторону ущелья.
– Еще какие! – Бессель залил водой кофеварку, включил. – Когда ветер вдоль ручья дует, снега в два-три роста наметает. Ни машина, ни снегоход пройти не может. Домой только на лыжах пройти удается. Но в сильный ветер на открытое место лучше не высовываться.
– Ничего себе! Как же вы тут живете!
– Вы знаете, мисс Дана, – рассмеялся шериф, – но с большим удовольствием. До сих пор помню, как мы с друзьями каждую зиму в ущелье подземные города строили. Точнее, подснежные. Пещеры выкапывали, тоннели от одного к другому, чтобы в гости ходить. Даже ночевать в этих катакомбах пытались, но родители не давали. Ну и где вы еще такое развлечение получить сможете? На лыжах покататься, на санях. На охоту из дома за полмили-то и пешком ходить можно, форель ловится чуть ли не с меня размером.
– Это не форель, – негромко поправил Молдер. – Это лох-несское чудовище.
– Ну, может, не с меня, – поправился шериф, – но рыбка фунтов на десять считается небольшой. Это потом, когда взрослеешь, начинаешь понимать, что большого богатства у нас не наживешь. Что у нас тут делать? Ну, лес заготавливать. Во многих долинах хозяева
Из кофеварки с шипением потек черный кипяток. Бессель подождал, пока стеклянная емкость наполнилась до краев, потом разлил ее на три чашки. Выставил их на стол, взял с полки сахарницу, потом разорвал бумажный пакет, превратив его в одноразовое блюдо.
– В общем, – продолжил он, выбирая себе присыпанную сахарной пудрой пышку, – молодежь, кто большого успеха добиться хочет, и раньше из городка убегала. Собирались группками человека по три-четыре и убегали. Оставались те, кто покой и уверенность в будущем больше риска ценят. У нас ведь разбогатеть нельзя, но и разориться тоже. На лес всегда покупатель находится, шкуры тоже рано или поздно в Дискерсоне туристы покупают, за мехами даже заготовители приезжают. А коли в семье вдруг есть нечего – так всегда можно удочку взять, да до ручья дойти. Или оленя в зарослях подстрелить. Вот… Правда, как мистер Андерсен здесь долину купил, стало немного проще. Он ведь нам школу хорошую отстроил, оборудовал, учителей нанял. Если кто из подростков хорошо себя в учебе показал, он ему рекомендацию дает, чтобы тот за счет одной из его фирм мог в университете образование получить. В кредит, с обязательством потом десять лет отработать. Но и это ведь хорошо, когда работу искать не нужно, правда?
– Похоже, мистер Андерсен у вас превыше всяких подозрений? – заметила Скалли.
– А я этого скрывать и не собираюсь, мэм, – пожал плечами шериф. – Без него тут вообще все развалилось бы. Живет он не для себя, а для людей, это все видят. Откуда в таком человеке склонность к преступлению быть может?
– Всякое случается, – Скалли взяла чашку в руки, словно желая согреть озябшие ладони. – Любовь, ревность, умопомрачение, испуг, обстоятельства.
– Только не у нас, – покачал головой шериф. – Мы все друг у друга на виду. Ни любви, ни ревности, ни ненависти от людей скрыть невозможно.
– А как же Лайки Калеван? – напомнил Молдер.
– Так ведь все мы про него знали, – развел руками Бессель. – И про роман с внучкой мистера Андерсена, и про запрет встречаться. Не догадывались только, что он не только на зверей диких охотится, но и на людей. Но ведь как ожидать, куда одинокий хищник в ночи кинется?
– Одинокий ли? – отставила опустевшую кружку Скалли. – Ведь нам действительно кто-то звонил. Кто-то, кто знал, когда и куда собирался прыгнуть ваш «одинокий хищник», как он поступает с жертвами и где их хоронит. Причем это сообщник, раз уж он не потрудился просто и прямо сообщить про убийцу и насильника властям. Убийца мертв, а звонки не прекратились. Думаю, этому человеку просто нравится играть с полицией в «кошки-мышки». Развлекается он со скуки. И жизнь чужую ни во что не ценит. Они ему как пешки в шахматной партии.
– А убийца мертв? – негромко спросил Молдер.
– У Калевана половина внутренностей в месиво превращена, – ответила Скалли, наткнулась на задумчивый взгляд напарники и неожиданно резко поднялась со стула. – Пожалуй, да. Я позвоню в лабораторию Дискерсона и попрошу сделать генетический анализ образцов. С микробиологией случаются совпадения. Вы мне подскажете их телефон, шериф?
– Справочник остался у Евы, – кивнул в сторону двери Бессель.
Скалли вышла.
– Вы и вправду считаете, агент Фокс Молдер, что Калеван может оказаться невиновен? – спросил Бессель.