Файлы фараонов
Шрифт:
– Не понимаю, что вы в них нашли. Ле Мезюрье приводит в своей книге куда более точные.
– Но они плохо смотрятся на экране, профессор. Во-первых, диаграммы черно-белые, во-вторых, пояснительный текст слишком мелкий. У Робертса все намного понятнее.
Эль-Файки выбрался из глубокого кресла, подошел к стеллажу и безошибочно вытянул из стопки журналов номер с ярко-желтой обложкой.
– Печальные наступают для Египта времена, – с мягкой улыбкой сказал он, протягивая бывшей ученице журнал, – если один из величайших музеев
– Благодарю вас, профессор.
– Спасибо, что не забываете старика. А теперь ступайте, милая. Меня тоже ждет работа.
Эль-Файки проводил женщину взглядом. Он очень любил своих учеников, и они отвечали ему тем же, хотя по окончании лекций многие судачили о том, каким грустным и одиноким выглядит их мудрый, всезнающий профессор.
Ученики были правы.
Бомба, сброшенная израильтянами в 1968 году на Каир, убила его жену и сына, оставив от уютного особняка в Гелиополисе лишь груду закопченных пламенем развалин. Вместе с чудом выжившей дочерью эль-Файки перебрался в крошечную квартирку на улице Гезират, что зигзагом рассекает перенаселенный квартал Шубра. Ради девочки он отказывал себе во всем. Теперь, похоже, отец и дочь поменялись местами.
За дверью послышались торопливые шаги, и через мгновение в кабинет ворвался пожилой музейный смотритель Омар.
– Профессор! Вам срочное сообщение!
Эль-Файки с симпатией взглянул на старого знакомого, стоявшего навытяжку в своей поношенной униформе.
– Омар, друг мой, успокойся. Что заставило тебя нестись по коридору как угорелый?
– Сообщение, профессор! Спускайтесь вниз!
– Разве я не могу просто снять телефонную трубку?
– Это не по телефону, профессор. Телефонистка ушла на обед, а я не умею пользоваться коммутатором. Там вас ждет посыльный из нового отеля на Корнише. Он говорит, какой-то важный господин, судя по фамилии, русский, очень хочет встретиться с вами.
– Мне казалось, после смерти Насера русские потеряли интерес к Египту.
– Я не знаю, чего этот русский хочет, профессор. Но посыльный упомянул про пирамиды.
В отеле «Олимпиад-Нил» профессор эль-Файки был только один раз, на свадьбе одноклассника своего погибшего сына. Роскошь этого заведения оставила в его душе неприятный осадок. Эль-Файки хорошо знал, что всего в миле от сверкавшего стеклянными гранями айсберга отеля на кладбищах для бедняков ютятся десятки тысяч бездомных. Другие – те, кому повезло больше, – обитают в жалких лачугах, а отходы и фекалии выбрасывают прямо на крыши, сделанные из проржавевшего гофрированного железа.
Без всякого желания профессор шел по просторному, залитому прохладой кондиционера вестибюлю, где пушистый ковер заглушал звуки шагов.
– Будьте добры, сюда, профессор.
Войдя вслед за эль-Файки в кабину лифта, посыльный вставил в прорезь пластиковую карточку и нажал кнопку двадцатого этажа.
– Для нас огромная честь принимать
– Понимаю, – сухо кивнул эль-Файки, рассматривая объектив скрытой в углу телекамеры. – Однако, – он ткнул в сторону камеры пальцем, – богатство не всегда приносит душе покой и умиротворение.
– Может, вы и правы.
Лифт остановился. В длинном коридоре профессора встретил невысокий, плотно сложенный мужчина, который напомнил эль-Файки военного инструктора, давным-давно занимавшегося с ним, новобранцем, огневой подготовкой.
– Меня зовут Кроуи. Вы профессор эль-Файки?
– Именно так.
– Следуйте, пожалуйста, за мной.
Египтянин ступил в небольшую комнату, где напротив двери сидел за столом другой мужчина. Откуда-то с потолка прозвучал резкий металлический звон.
– У вас есть при себе металлические предметы? – вежливо осведомился сидевший, пролистывая книгу, которую эль-Файки положил на стол.
Профессор достал из карманов старинные часы в виде луковицы, перочинный нож и футляр для очков.
– Пройдите еще раз через дверь.
Звона не последовало. Охранник протянул гостю его вещи:
– Благодарю вас. Входите.
Эль-Файки испытывал досаду. Сначала – неприличная роскошь вестибюля, затем – раболепное преклонение посыльного перед заморским гостем, а под конец – смехотворное предположение, что в книге – труде всей его жизни! – спрятано оружие. Но все эти суетные мысли вылетели из головы, когда профессор, войдя в уютный номер, увидел открывавшуюся из окон панораму города: Нил с белыми прогулочными пароходами, серповидные паруса фелук, металлическое кружево телебашни и строгие силуэты минаретов.
А на горизонте темные и загадочные исполины трех величайших в Египте пирамид: Микерина, Хефрена и Хеопса. Зрелище это настолько завораживало, что эль-Файки не сразу заметил стоявшего в углу комнаты высокого европейца и более пожилого мужчину на диване.
– Добрый день, – поздоровался тот, что стоял в углу. – Меня зовут Теодор Гилкренски, а это – профессор Уильям Маккарти. Когда несколько лет назад я впервые летел в Каир, жена дала мне вашу книгу, я читал ее в полете. Огромное спасибо, что нашли время прийти.
– Нет, это я должен благодарить вас за приглашение! – Эль-Файки широко улыбнулся. – Что же касается книги, то, надеюсь, вы не вчитывались особо в последние главы, написанные моими юными коллегами. Они позволили себе слишком увлечься модными теориями относительно того, с какой целью были построены пирамиды. Ахмед эль-Файки к вашим услугам, сэр.
– Тем не менее, профессор, именно эти теории мне бы хотелось с вами обсудить. – Тео с удовольствием пожал протянутую ему руку. – Подобные идеи разделяла и моя жена.