Феечка. Еще один разговор о любви
Шрифт:
Я кивнула.
— Думала, буду ночевать там, в этих катакомбах, и ждать помощи, а потом вдруг услышала голосок Лиссы и пошла на него! Точно! Самиэль ведь сказала…
— Что? — испуганно спросил Фрей.
— Да так… — я улыбнулась, — наша малышка, похоже, волшебница!
— Не может быть, — Алий уставился на девочку как на чудо. — Но ведь уже столько сотен лет…
— Отстал ты, Алий, от жизни, — похлопал его по плечу Фрей, — вот уже целую неделю назад волшебство вернулось!
Едва рассвело, я отправилась в Храм Богинь. Друзья мирно спали, а будить их я не
Я всегда думала о волшебной стране, как о маленьком рае. Там все так просто и ясно. С самого первого момента, когда просыпаешься от поцелуя Богинь и до самого последнего… Нет ни боли, ни страданий, только радость и вечная божественная любовь. Оранжерея! У смертных все иначе: они мучаются в поисках смысла жизни, постоянно выбирают между тем, чего хочется, и тем, что правильно, страдают и сражаются с самим собой и со всем миром. Их судьба похожа на бесконечную горную тропу: чем выше, тем тяжелее, а если сойдешь, то можешь вообще ее больше не найти.
Когда я просила Богинь, чтобы они подарили мне возможность стать человеком, я мало представляла, чего я прошу. И вот я вновь иду к ним. Знаю ли я, чего хочу? Я измучилась, моя душа изболела. Значит, я хочу покоя, хочу ничего не чувствовать? Но смогу ли я жить в том покое, который дарит волшебный край? Не станет ли моя жизнь бессмысленной и пустой? И можно ли, хоть раз ступив на трудную горную тропу, довольствоваться потом оранжереей.
Я сомневалась, но все-таки шла к Храму. По традиции, его установили в честь Богинь в отдалении от замка, как раз для того, чтобы человек, который хочет к ним обратиться, за время пути мог все еще раз обдумать. Вот и я иду, вдыхаю свежий воздух изначального леса и думаю.
Рейстаниэль… Мой эльф, моя любовь, моя боль. Я старалась вообще не думать о нем, но вчерашние слова Самиэль вновь породили в душе бурю. Условие выполнено… Но как? Почему он так легко предал меня? Я слышала звуки из поцелуев… Мерзко. И как он смеялся, когда Ягнида метала молнии… Я же видела все это… И воспоминания до сих пор мучают меня.
Фрей предлагает остаться, но для чего? Выйти за него замуж и всю жизнь вспоминать того, другого… Не честно! Рано или поздно самому Фрею это надоест. Он достоин любви, тем более сейчас, когда проклятия больше нет. Я улыбнулась, вспомнив, как они сладко спали, когда я утром заглянула в их комнату: Фрей и Лисса. Она двумя ручонками обнимала его руку, а он изогнулся вокруг нее, будто даже во сне желая уберечь от всего плохого.
Можно было бы пуститься в путешествие. На земле много горя и проблем. А если уж мне так легко удается с ними справляться, то сколько бы я могла принести радости! Но мне страшно… Я боюсь остаться в одиночестве, как тогда, когда только появилась здесь. Может, действительно, пора подумать и о себе.
Я взошла по широкой мраморной лестнице Храма и погрузилась в его прохладу и полутьму. Здесь, наверное, было много помещений вне главного зала, но все они оставались незримыми для того, кто сюда приходил. Меня встретил большой зал в виде треугольной пирамиды. Каждая грань посвящена одной из Богинь. В самом низу — алтари
— О, Богини, — прошептала я, упав перед ними на колени, — я, скромная ваша дочь, ваше дыхание и ваша десница, обращаюсь с просьбой…
Я замерла в ожидании ответа. Гулко потрескивали толстые свечи, выставленные у алтарей, играли на сквозняке их языки пламени, дымился в самой выси фимиам, и только моя тень во множестве падавшая на стены, прямо к ногам Богинь, оставалась неподвижной. А вдруг Богини не ответят? Эта мысль поразила меня как кинжал предателя: неожиданно, обидно и больно. И даров-то осталось…
Я поднялась, сняла кольцо и положила на главный алтарь посреди залы.
— Это все, что смогла я уберечь! — и я вновь опустилась на колени.
Воздух вдруг сгустился и зазвенел. Прямо с потолка, оттуда, где сплетаются руки Богинь, посыпались сверкающие искры.
— Алечка, Алечка… — пронесся прямо надо мною легкий ветерок.
— Дитя наше! — прикосновение, будто поцелуй в лоб.
— Мы ждали тебя! — с такой неожиданной нежностью.
И снова по кругу:
— Твоя боль не исчезла, а лишь увеличилась!
— Твоя душа не запятналась грязью!
— Наши дары ты использовала не ради своего счастья!
— Проси! — приказали все три голоса как один.
Я пришла сюда, я обдумала свое решение, почему же сейчас так непросто озвучить свою просьбу? «Надежда!» — поняла я. Пока я здесь, а не в своем раю, во мне живет надежда, что все изменится, что Рей найдет меня, примчится и объяснит свое поведение, что я вдруг прощу его и буду счастлива! Я даже улыбнулась от этого понимания, а потом снова погрузилась в темноту отчаяния. Рей не придет! Уже больше недели прошло со времени гибели ведьмы. Неделя — достаточное время, чтобы найти меня, чтобы попросить прощения. Но он даже не подумал это сделать! Опять в носу защипало, а на глаза навернулись слезы.
— Смелее, Алечка! — ветер прошел сквозь меня, забрав и тоску, и боль.
— Я хочу вернуться! — почти прокричала я. — Я хочу вновь стать феей и жить в волшебной стране и никогда не вспоминать ни о Рее, ни о том, что произошло со мною.
— Хорошо, дитя мое, — вновь легкий поцелуй, и я закрываю глаза.
— Ты забудешь! — меня обволакивает теплое облако и я начинаю падать, падать куда-то вверх.
Дикое отчаянное «Нет!» несется мне вслед. Я открываю глаза и вижу внизу высокого довольно красивого мужчину с длинными светлыми волосами, огромными синими глазами и ямочкой на подбородке. Он стоит у входа в Храм и протягивает ко мне руки.
«Кто он?» — спрашиваю я себя и не нахожу ответа, а потом легко улыбаюсь и засыпаю.
— Алечка! — Силь была так же великолепна как всегда. — Водопад ждет!
Феечка сладко потянулась, выпорхнула из кровати, разминая невесомые крылышки.
— Ах, Силь! — она потерла кулачками глазки, — мне снился такой удивительный он!
— И что же ты видела?
— … Не знаю, — Алечка скорчила умильную рожицу. — Вот только что помнила… Что-то важное для меня…
— Так бывает, — Силь погладила ее по солнечным волосам, — но если не помнишь, значит, это не так уж и важно!