Feel Good. Книга для хорошего самочувствия
Шрифт:
— Да… Более или менее… Но все-таки… Это нельзя назвать рецептами… Если бы они существовали, я бы знал…
— Писать буду я.
— Вы?
— Я. Под вашим руководством.
— Но вы же никогда не писали…
— Да, но я знаю, что это наш единственный шанс. Для вас, как и для меня!
— Я… Я не знаю… Я…
Алиса встала. Она укачивала Агату на руках.
— У вас ведь все равно нет занятия получше… Чем вы занимаетесь сейчас?
— Я пишу роман… Действие происходит в поезде. Это история любви скульптора и мигрантки. Поезд потерпел крушение, они не могут выбраться, им придется
Алиса вскинула на него глаза. Агата срыгнула.
— Вы серьезно думаете, что это пойдет?
— Я не знаю… Ян Кеффелек построил бестселлер на изнасиловании… А Патрик Зюскинд на истории типа, который делает духи, дистиллируя красивых девушек…
— О’кей… Но ваше личное убеждение насчет этой истории с поездом: вы думаете, это пойдет?
Том закусил губу.
— Нет. Не пойдет. Никогда у меня не получалось…
— Значит, попробуем.
Голова у Тома шла кругом. Он встал, пошел на кухню и налил себе большой стакан «Гленфиддиш». Вкус виски обжег горло. Он закашлялся. Выпил еще. Снова закашлялся.
— Хорошо, — сказал он. — Давайте.
Лицо Алисы просияло улыбкой. Широкой и прекрасной улыбкой.
— Отлично! Давайте!
— И… когда вы хотите начать?
— Начнем прямо сейчас. Сейчас же!
Том выпил еще глоток. На душе потеплело. И руки больше не дрожали.
— Ладно. Начнем.
3. Лед и пламя
Алиса сумела убедить Тома Петермана со всей силой своего отчаяния. В какой-то момент, когда она заговорила о «налете», он так напрягся, что она испугалась, как бы он попросту не выставил ее за дверь. Но она сохраняла спокойствие и решимость, и это помогло: ей удалось его убедить. Ей так давно ничего не удавалось, что от вкуса победы неожиданно закружилась голова и кровь быстрее побежала по жилам. Она подумала: «Значит, все возможно, жизнь не кончена, есть еще крошечная надежда».
Алиса села за компьютер Тома и сказала:
— Так, ладно, объясните мне правила, без подробностей, в общих чертах.
— Вы умеете пользоваться клавиатурой?
— Я уверена, что печатаю быстрее вас, в школе у нас были уроки машинописи.
— Хорошо… Отлично… Стало быть, сначала надо выбрать жанр… Что пользуется спросом и хорошо продается — это детектив и feel good book. Детектив — это, пожалуй, сложно, надо придумать хорошую интригу… Сюжетные повороты. Feel good проще.
— Что такое feel good book?
— Это «книга для хорошего самочувствия». Если в общих чертах, надо показать жизнь под позитивным углом, дать портреты героев, которые преодолевают сложные испытания, но выходят из них окрепшими. В этих историях дружба побеждает вражду, любовь преодолевает все препятствия, люди меняются, но становятся только лучше, чем были вначале…
— А-а-а, речь о сопротивлении и всякий такой вздор?
— Да, к примеру, должно быть много психологии. Но психология это грошовая, неглубокая, базовые вещи, которые читатель схватывает мгновенно, еще частенько добавляют
Алиса создала новый документ, курсор медленно мигал в левом верхнем углу пустой страницы.
— Ладно, более или менее ясно. Как мы это назовем?
— Нужно что-то простое, что-то такое, чтобы сразу было понятно, о чем идет речь, никакой игры слов, никаких загадочных названий, что-то, что сразу врежется в сознание читателя. Что-нибудь типа: «Они любили друг друга», «Я ее люблю», «Жизнь прекрасна», «Жизнь прекрасна для тех, кто любит», «„Дружба“ — это навсегда», «За все хорошее»…
— Feel Good! Что, если так и назвать книгу: Feel Good?
— Немного не хватает тонкости, нет?
— Возможно… Но это и хорошо, не правда ли?
И Алиса набрала Feel Good.
— Так. Хорошо. А теперь, как это работает?
— Теперь как раз и становится трудно. Обычно вначале лучше всего иметь хорошего героя, то есть кого-то, кто может быть воплощением мечты, но с кем читатель будет себя отождествлять. Читатель должен сразу понять, кто перед ним. Простой герой, которому плохо в начале истории, но будет лучше в конце. А, да, если это женщина, еще лучше. Женщины читают больше мужчин, и им будет проще найти сходство с героиней.
— Хорошо. Женщина, которой плохо в начале истории. Думаю, ей нужно достаточно распространенное имя.
— Да.
— Типа Натали? Оно достаточно распространенное, правда?
— Отлично!
Алиса начала писать. Стуча по клавиатуре, она читала вслух, чтобы Том мог слышать:
— «В это утро, когда Натали проснулась, оказалось, что солнце давно уже встало. Она посмотрела на часы, было около полудня…»
Том перебил ее:
— Нет, так не годится, перепиши! — Сказав это, он понял, что перешел с Алисой на «ты». Но Алиса как будто не заметила этого.
— Почему?
— Когда в начале кто-то просыпается — это ошибка дебютанта. Большинство первых романов с этого начинается: герой просыпается или открывает глаза!
Нахмурившись, Алиса начала первую фразу заново:
— «Выйдя от врача, Натали все еще не могла поверить тому, что услышала: она обречена. Оглушенная новостью, она села в свой небесно-голубой „фиат-пятьсот“, тронулась с места и попыталась дозвониться Этьену, своему мужу. Увы, как это часто бывало, он был недоступен».
Том сощурился, словно дегустатор, пробующий вино вслепую:
— Да, так лучше… «Обречена» — это, конечно, клише, но, наверно, так и надо: клише, стереотипы, готовые формулы, все, чтобы читатель чувствовал себя на знакомой территории
— О’кей! Отлично! Я поняла, — перебила его Алиса. — У меня такая задумка истории: Натали тридцать лет, она десять лет замужем за богатым архитектором. У нее злая и ревнивая свекровь. Муж — ходок. Однажды она узнает от врача, что больна редкой болезнью и скоро умрет. Тогда она понимает, что все эти годы не была собой. Она уйдет от мужа, выскажет свекрови все, что о ней думает, и отправится на поиски себя — той, кем она хотела стать, когда была девочкой.