Фельдмаршал Борис Шереметев
Шрифт:
Полк стал пятиться. Кошевой, заметив, что ему удалось отрезать от полка часть солдат, закричал что было духу:
— Держи полон, хлопцы-ы! Отходим.
Запорожцы стали отходить. Яковлев хотел проводить их залпом из мушкетов, но солдаты, разгоряченные и потрясенные рукопашной, долго не могли прийти в себя. Где уж тут засыпать в мушкет порох и загонять пулю! К обеду Яковлеву доложили: потери — триста человек, около двадцати солдат уведены в плен вместе с командиром первого батальона.
«Бог
Еще не успели казаки насладиться победой и выпить за нее по чарке горилки, как со сторожевой вышки раздалось радостное:
— Браты-ы! Орда к нам скачет!
И на этот раз кошевой не поленился, забрался на вышку и, приставив ладонь козырьком к глазам, посмотрел на пылившую вдали конницу. Сказал уверенно:
— Это хан.
Слезши вниз, обратился к казакам:
— Ну вот, хлопцы, и этих москалей отправим на небо. За мной!
Первой из ворот, следуя за кошевым, вылетела конница, за ней, боясь опоздать к дележу добычи, рванулись пешие. Рванулись бегом, обгоняя друг друга. Бежали весело, шумно: дождались-таки хана!
Яковлев, увидев мчавшуюся на полк запорожскую конницу, тут же построил четкое каре, которое словно еж ощетинилось штыками. Правильно выстроенное каре для конницы почти неуязвимо.
— Пли! — крикнул полковник, подпустив запорожцев поближе.
Ударил дружный залп, несколько передних коней упало, перевернулось.
И тут, случайно оглянувшись, Яковлев увидел, как левее его каре, рассыпаясь по полю, несутся драгуны, сверкая палашами.
Дорого обошлась запорожцам ошибка дозорного и кошевого, принявших драгун Волконского за Орду, спешащую им на выручку.
Передние, увидев, что это не Орда, а тоже «москали», пришедшие своим на помощь, стали заворачивать коней. Но сзади, ничего еще не зная, не разбираясь в случившемся, напирали пешие.
— Хлопцы-ы, измена-а! — заорал кто-то.
Драгуны врубились в эту орущую толпу смешавшихся пеших и конных запорожцев. Когда эта толпа наконец-то поняла, что случилось, то в панике поворотила обратно под спасительные валы и плетни Сечи. В воротах образовалась свалка. Конные давили пеших, пешие валили коней вместе с седоками. Все лезли друг на друга. Крики, вопли, испуганное ржание коней неслись далеко окрест.
Сколь отчаянно смелы были запорожцы в предвкушении легкой победы и доброй поживы, столь растерянны и небоеспособны оказались при внезапной смене обстоятельств, обернувшихся не в их пользу.
Драгуны и полк Яковлева на плечах бегущих запорожцев ворвались в Сечь…
Когда красное солнце коснулось окоема, Сечь была уничтожена. Яковлев приказал зажечь ее со всех сторон. И запылали камышовые крыши, плетни палисада, вышки, амбары, курени.
Сечь виделась в сумерках уходившему прочь полку сплошным костром. Но вскоре он угас и стих.
А через день уже плавали, грая, в небе над ней тучи воронов, слетаясь на добрую поживу, на черную тризну по Запорожской Сечи, изменой отчине погубившей себя.
Глава двенадцатая
У СТЕН ПОЛТАВЫ
В начале апреля армия Карла XII появилась у стен Полтавы. Карл тут же в сопровождении небольшого эскорта отправился на рекогносцировку {226} к крепости, стены которой были сооружены из земляного вала и дубовых бревен.
— И это крепость? — спрашивал насмешливо король у скакавшего рядом Мазепы.
— Крепость, ваше величество, — несколько смущенно отвечал Мазепа, словно стыдясь за эти деревянные заборы. — Камня нет, приходилось строить из того, что под рукой.
Король воротился в ставку в прекрасном расположении духа. Гилленкрок, дождавшись, когда Карл усядется за стол, спросил тихо:
— Ваше величество, вы намерены осаждать Полтаву?
— Да. И вы, Гилленкрок, должны составить диспозицию {227} осады и сказать нам заранее, в какой день мы овладеем городом.
— Но у нас нет под рукой ничего, что нужно для осады, ваше величество.
— У нас довольно всего, что нужно против Полтавы. Полтава — крепость ничтожная.
— Крепость, конечно, не из сильных, но, судя по гарнизону, — а там, кроме казаков, четыре тысячи русских, — Полтава не слаба.
— Когда русские увидят, что мы хотим атаковать, они после первого выстрела сдадутся все.
— Но, ваше величество, мы не в силах даже провести хорошую артиллерийскую подготовку. У нас мало пороха.
— Мы возьмем ее штурмом, Аксель.
— Но если дело дойдет до штурма, то у стен города может полечь вся пехота.
— Возможно, дело и не дойдет до штурма. Они сдадутся, как это не раз уже было в Европе. Разве вы забыли?
— Я помню, ваше величество. Но русские дерутся совсем иначе. Здесь можно рассчитывать лишь на счастливый случай, а это опасно.
— Успокойтесь, Аксель, вы увидите, как мы совершим это необыкновенное дело и приобретем славу и честь. Ступайте и составляйте диспозицию.
Гилленкрок отправился к первому министру, с которым у него составился некий союз на почве одинакового понимания создавшейся ситуации.
— Что делать, граф? Король хочет брать Полтаву.
— Если нам не удалось уговорить его уйти за Днепр, то взятие Полтавы, генерал, пожалуй, единственный шанс, верный в нашем положении.