Фельдмаршал Кутузов. Мифы и факты

Троицкий Н. А.

Наши историки — от П.А. Жилина до Ю.Н. Гуляева и В.Т. Соглаева — объясняют спасительный марш 2-й армии только «большим воинским мастерством», «искусным маневрированием» Багратиона³⁸¹. Между тем сам Багратион понимал, что, если бы не гродненский «загул» Жерома («дураки меня выпустили»), никакое искусство маневра, скорее всего, не спасло бы 2-ю армию от гибели.

Кутузов следил за ходом этих событий из Петербурга. Здесь три дня кряду (15—17 июля) существенно повлияли на судьбу Михаила Илларионовича, подготовили его в общественном мнении к роли главнокомандующего. 15 июля последовал рескрипт Александра I о назначении Кутузова командующим Нарвским корпусом для защиты Петербурга³⁸².

Этот

корпус был скомплектован в большой спешке и насчитывал всего 8 тыс. человек³⁸³. В помощь ему еще более спешно стали собирать «вторую ограду» защитников Отечества, как было названо в императорском манифесте от 6 июля народное ополчение. 16-го и 17 июля в обеих столицах дворянские собрания избирали начальников ополчений. Москва сделала это первой — в присутствии Императора, которого Барклай-де-Толли вежливо попросил отбыть из армии после Дриссы, чтобы

не сковывать его инициативу как командующего. Александр I поехал сначала в Москву, а затем в Петербург — поднимать столичных дворян и купцов на защиту Отечества. В Москве он и стал свидетелем победы Кутузова на выборах начальника местного народного ополчения: Михаил Илларионович получил 243 голоса делегатов дворянского собрания, генерал-губернатор Москвы Ф.В. Ростопчин — 225, отставной генерал-фельдмаршал И.В. Гудович — 198 голосов³⁸⁴.

Прибыв в Петербург 22 июля, Государь узнал здесь о новой, поистине триумфальной победе Кутузова: 17 июля, еще не зная о результатах выбора начальника ополчения в Москве, дворянское собрание Петербурга «единодушно, с общего согласия» избрало Кутузова начальником петербургского народного ополчения³⁸⁵. В тот же день депутация от собрания во главе с губернским предводителем дворянства А.А. Жеребцовым навестила Кутузова в его доме и сообщила ему о своем выборе. Кутузов был растроган: «Милостивые государи! Честь, которую вы мне делаете, красит всю мою доселе службу и мои седины»³⁸⁶.

С приездом Александра I в Петербург Кутузов отправился к нему для представления в качестве избранного начальника и за Высочайшим утверждением. Встретил Михаила Илларионовича генерал-адъютант граф Е.Ф. Комаровский, который так рассказал об этом в своих «Записках»: «Я, увидевши сего славного генерала, подхожу к нему и говорю:

— Стало быть, дворянство обеих столиц нарекло Ваше превосходительство своим защитником и Отечества!

Михаилу Илларионовичу неизвестно еще было, что московское дворянство избрало его также начальником своего ополчения. Когда он узнал от меня о сем назначении, с полными слез глазами сказал:

— Вот лучшая для меня награда в моей'жизни!

И благодарил меня за сие известие»³⁸⁷.

_v H.A. ТРОИЦКИЙ

«^Sl___._Z__

Александр I утвердил Кутузова в должности начальника Петербургского ополчения. Поэтому от командования Московским ополчением Михаил Илларионович с благодарностью отказался³⁸⁸. В Петербурге же он развил кипучую деятельность, занимаясь сбором, обучением, вооружением и снаряжением ополченцев. Очевидцы вспоминали: «Глядя на него, когда он с важностью заседал в Казенной палате и комитетах ополчения и входил во все подробности формирования бородатых воинов, можно было подумать, что он никогда не стоял на высоких ступенях почести и славы, не бывал послом Екатерины и Павла, не предводительствовал армиями»³⁸⁹.

Надо знать, что деятельность Кутузова

в качестве командующего Нарвским корпусом и начальника Петербургского ополчения была успешной во многом благодаря тому, что безопасность Петербурга обеспечивал 1-й корпус 1-й регулярной армии под командованием генерала П.Х. Витгенштейна, который был отряжен Барклаем-де-Толли для защиты северной столицы. 30 июля под Клястицами Витгенштейн одержал победу над авангардом французского маршала Н.Ш. Удино и с того дня не позволял французам перехватить на петербургском направлении инициативу.

Как бы то ни было, за четыре недели, пока Кутузов был начальником Петербургского ополчения, он довёл численность «бородатых воинов» до 29 420 человек³⁹⁰. Ближайшим помощником, правой рукой Михаила Илларионовича был тайный советник Александр Александрович Бибиков — племянник жены Кутузова, сын ее родного брата Александра Ильича; Он возглавил первый отряд петербургских ратников. Тогда же Кутузов подобрал себе еще несколько помощников, которых потом возьмет с собой как главнокомандующий. Так, 26 июля он назначил дежурным при своем штабе полковни-

\ ка П.С. Кайсарова³⁹¹, а 1 августа зачислил к себе адъютантом юного (22-летнего) титулярного советника А.И. Михайловского-Данилевского³⁹² — с ними он уже не расставался до своей смерти.

Если сам Михаил Илларионович, казалось, был вполне удовлетворен ролью ополченского начальника, то его поклонники считали, что он заслуживает гораздо большего. «Исторгли у нею меч, а дают вместо того кортик», — сетовал цензор петербургского почтамта Н.П. Оденталь в письме к секретарю Ф.В. Ростопчина А.Я. Булгакову³⁹³. Постепенно вновь стал поднимать Кутузова по служебной лестнице и Александр I. Как мы писали, 29 июля, по случаю ратификации в Константинополе Бухарестского мира между Россией и Турцией, он пожаловал Михаилу Илларионовичу титул светлейшего князя³⁹⁴, 31 июля вверил ему командование всеми морскими и сухопутными силами в Петербурге, Кронштадте и Финляндии, а 2 августа назначил его членом Государственного совета Империи³⁹⁵. Возможно, не зря в то время Кутузов «навещал влиятельных лиц и даже, как тогда говорили, старался заслужить благосклонность М.А. Нарышкиной, близкой к государю особы»³⁹⁶.

Тем временем в ходе войны происходили события, парадоксально сочетавщие торжество и унижение России- Барклай-де-Толли, уклоняясь от генерального сражения с Наполеоном, уводил свою армию все дальше в глубь страны — навстречу регулярным и ополченским резервам. И русские и французские источники свидетельствуют, что 1-я армия отступала образцово. Барклай «на пути своем не оставил позади не только ни одной пушки, но даже и ни одной телеги», — вспоминал А.П. Бутенев³⁹⁷. И «ни одного раненого», — добавляет А. Ко-

ленкур³⁹⁸. В тех случаях, когда Наполеон настигал Барклая, русский главнокомандующий задерживал противника арьергардным боем, как при Островно, или уходил от него обманным маневром, как из-под Витебска.

Тем не менее с каждым днем вынужденного, прямо-таки спасительного и превосходно организованного отступления росло недовольство против Барклая-де-Толли в собственной армии, а также во 2-й армии Багратиона и по всей стране. Багратион, сам вынужденный отступать со своей маленькой армией, считал, что виноват в этом Барклай, ибо он, располагая армией почти втрое большей, не хочет или боится пойти вперед и вместе с ним, Багратионом, ударить на врага. «Наступайте! — призывал Багратион в письме к начальнику штаба 1-й армии А.П. Ермолову. — Ей-богу, шапками их закидаем!»³⁹⁹