FEMDOM. BDSM. SPANKING. Злоключения Тома Клеменса
Шрифт:
– Джек! Сукин ты сын, не заставляй девушку ждать! – кричит Айла.
Полицейский Джек быстро оглядывается на Тома. Он смотрит на юношу, словно на некий предмет, на неодушевленную вещь, на ящик с апельсинами, стоящий на асфальте возле машины. Тому становится неуютно от этого взгляда. Джек переходит шоссе и спускается в дренажную канаву. На ходу полицейский расстегивает пуговицы форменной рубашки.
– Я так завелась, пока лупила этого мальчишку! – говорит метиска.
Джек нагибается к ней, и Айла заводит руки за его шею. Айла впивается губами в губы Джека. Они целуются и сопят так долго, что Тому становиться скучно. Потом метиска отталкивает Джека от себя и полицейский, охнув, валится в высокую траву.
– Ты
Метиска начинает стаскивать с себя форменные штаны, повернувшись к шоссе спиной. Лунный свет заливает ее округлые ягодицы и полные ляжки. Том чувствует, что его член твердеет и наливается кровью. В низу живота сладко ноет, саднящая боль от порки отступает и гаснет. Голая Айла опускается на колени, лунный свет серебрит изгиб ее спины. Метиска со смехом валится на Джека и пропадает в траве.
В висках Тома гулко стучит кровь. Эрегированный распухший член Тома торчат из паха словно рог. Том хочет дотянуться рукой и сжать его в кулаке, но в запястье врезается браслет наручников. Том изгибается стоя на коленях возле машины, но не может дотянуться. На глазах от обиды выступают слезы.
– Вот он, самый настоящий полицейский произвол, – бормочет Том.
Летняя ночь. Старый в два этажа бревенчатый дом Клеменсов в Ханнибале. Кабинет мисс Клеменс на втором этажа. Просторная комната. Окно задернуто глухими шторами. Невысокий диванчик возле стены. Вдоль другой стены – полки, от пола до потолка заставленные книгами, альбомами, журналами и папками с газетными вырезками.
Возле окна – широкий письменный стол. На потемневшей от времени столешнице – лампа под матовым абажуром, печатная машинка, несколько блокнотов, глянцевый журнал с девицами в бикини, пепельница, полная сигаретных окурков и чашка с остывшим кофе.
За столом, откинувшись в кресле и сложив руки на груди, сидит Полли Клеменс, старшая сестра Тома. Сам Том стоит возле стола на границе круга света и, насупившись, смотрит мимо сестры в темный угол кабинета.
– Какой позор, – говорит Полли, гневно поджав полные красиво очерченные губы. – Тебя привезли домой в полицейской машине. Хорошо хоть ночью! Очень надеюсь, миссис Тэтчер не видела… Кончится тем, что ты, Том, угодишь за решетку!
Том молчит, ему нечего сказать.
Полли качает головой и тянется к пачке сигарет. Это молодая статная женщина лет двадцати шести. Она выше младшего брата и шире в плечах. Полли, как и Том, блондинка. Обычно Полли носит волосы до плеч, что-то вроде длинного каре без челки. Глаза у мисс Клеменс голубые, аккуратный курносый носик и полные губки. Полли знает, что похожа на хорошенькую куклу и культивирует этот образ. Она носит круглые очки в стальной оправе, потому что близорука, и еще, эти очки помогают Полли выглядеть серьезней и старше, как и пристало редактору журнала «Hot Missouri Girls».
– Ты мне обещал, что больше не будешь сбегать из дома, – говорит Полли.
Она смотрит на брата сквозь круглые стекла очков, недобро прищуря глаза.
– Прости, – вздыхает Том.
– Прости? – переспрашивает его Полли и бросает незажженную сигарету на стол. – И это все? Просто «прости»? Тебя не было четыре дня! Ты хоть понимаешь, что я с ума от волнения схожу? Я думаю, что тебя убили, или ты стал наркоманом или утонул в реке… Да что угодно! А тебе на меня наплевать… Да, наплевать…
– Неправда, – говорит Том.
– У меня нет девушки месяца для обложки журнала. А еще Урсула от нас уходит… И мне нужно искать новую горничную… А еще ты где-то шляешься! Ох, Том! У меня голова от этих сигарет трещит…
Полли смотрит на Тома уставшими печальными глазами. Её прямые соломенного цвета волосы растрепаны.
– Господи, как же я рада, что ты вернулся, – говорит Полли, – ну, чего стоишь столбом, иди ко мне!
Том
– Не смей убегать из дома! – шепчет сестра ему на ухо.
– Не буду, – обещает Том.
– Сегодня уже поздно, – говорит Полли, – завтра с утра, я скажу Урсуле, чтобы хорошенько выдрала тебя тростью.
– Полли! Мне и так сегодня досталось! – Том отстраняется от сестры и отходит на шаг назад.
– Сам знаешь, что заслужил, – говорит Полли и смотрит на брата с улыбкой, – иди уже спать в свою хижину. Полночь скоро.
Вздохнув, Том выходит из кабинета, быстро спускается по скудно освещенной скрипучей лестнице и через заднюю дверь попадет в сад. В саду оглушительно трещат цикады. Яблони и апельсиновые деревья стоят, освещенные призрачным лунным светом. На тропинке лежат тени ветвей. Том идет по саду прочь дома, пока тропинка не приводит его к маленькому летнему домику, стоящему возле старого бука. Том оглядывается на силуэт дома Клеменсов, который словно утес темнеет промеж освещенных лунным светом фруктовых деревьев. Молодой человек открывает дверь и переступает через порог. Он находит в кармане спички и зажигает керосиновую лампу, стоящую на столике. Теплый красноватый свет, мигающий и подвижный, раздвигает мрак внутри летнего домика, и становится видна кровать, застеленная клетчатым одеялом, табурет с изрезанным ножом сиденьем, маленькое окошко, задернутое занавеской, постеры рок-групп на стене и длинная полка, заставленная растрепанными книжками.
– Дом, милый дом, – бормочет юноша.
Он идет вдоль книжной полки и проводит пальцем по корешкам – Артур Кларк, Альфред ван Вогт, Клиффорд Саймак, Роберт Хайлайн, Айзек Азимов… Все эти романы Том прочел по нескольку раз. Он помнит их наизусть, но ему хочется что-то почитать перед сном, все равно что. Закрыв глаза, Том выбирает книжку наугад и с размаху валится на кровать, но тут же охнув, переворачивается на живот. Исхлестанные ремнем ягодицы саднит, и Том понимает, что сегодня будет спать на животе. Он открывает книжку посредине. Свет керосиновой лампы ложится на страницы. Том видит иллюстрацию, на картинке – старый сторожевой корабль, висящей в пустоте космоса, на дальних рубежах Империи. Том пытается читать, но буквы расплываются перед глазами и книга падает из рук на пол.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Галактическая гендерная война идет уже не первое столетие, по правде сказать, никто не помнит, когда и почему эта война началась.
Том Клеменс стоит на мостике старого сторожевого корабля «Марк Твен» с чашкой горячего кофе в руках. Молодой человек разглядывает трехмерную карту галактики, висящую посреди изогнутого подковой помещения. Синие огоньки – это звезды под правлением патриархата, а розовые огоньки – это миры, где безраздельно правит матриархат, в этих планетарных системах мужчина может быть только рабом. Синих и розовых огоньков на карте примерно поровну. Линия фронта угадывается в межзвездной пустоте неровным изломом.
Том протягивает руку и поворачивает трехмерную схему, он меняет масштаб и приближает созвездие Малого Пса, пока не находит Эпсилон. Том видит планетарную систему – маленькие камешки планет летят по эллиптическим орбитам вокруг желтого пылающего гиганта. На второй и третьей планете, если считать от Эпсилона Малого Пса – рудники, на пятой – Академгородок, а над седьмой планетой, на высокой орбите кружится целый промышленный комплекс, там, в условиях низкой гравитации отливают зеркала для фотонных ракет. Сторожевой корабль, в рубке которого стоит сейчас Том Клеменс, словно восьмая планета летит вокруг желтой звезды, обшаривая мертвый космос невидимыми лучами лазерных радаров.