Фемистокл

Поротников Виктор Петрович

–  Понимаю!
– язвительно бросила Архиппа, подходя к столу, на котором были разложены навощённые таблички для письма.
– Ты сейчас занят сочинением очередной речи. Тебе надо думать, как опять убедить толпу в своей правоте. Надо поразмыслить, как произвести впечатление на архонтов. А то, что жена не испытывает наслаждения с тобой в постели, тебя совершенно не интересует.

–  И ты туда же, Архиппа!
– возмутился Фемистокл.
– Нарочно хочешь позлить меня?

–  Нет, я просто говорю тебе правду, - смело ответила Архиппа.
– Вспомни,

Фемистокл, когда мы были молоды, нам было очень хорошо вдвоём. Потом я рожала детей, а ты занимался государственными делами, и на меня у тебя времени почти не оставалось. Затем пришла пора, когда я стала тебе просто неинтересна. Чему удивляться: после стольких родов моя грудь обвисла, я сильно располнела и подурнела… Не то что финикиянка Анаис. Она-то и по сей день выглядит замечательно! Единственной моей отрадой был интерес ко мне Сикинна…

–  Что ты хочешь этим сказать?
– насторожился Фемистокл.

–  Именно то, что сказала, - не пряча глаз, ответила Архиппа.
– При всяком удобном случае я отдавалась Сикинну. И он добросовестно услаждал моё лоно, зная, как редко и неохотно этим занимаешься ты, мой муж. Вот почему я прекрасно понимаю Орсиному.

–  Да вы обе просто потаскухи!
– гневно закричал Фемистокл.
– Ты и твоя сестра! Убирайся, я не хочу тебя видеть!

Архиппа приблизилась к дверям и спросила:

–  Ночью мне лечь отдельно от тебя?

Фемистокл не ответил, комкая в руках кусок папируса.

–  Кстати, - проговорила Архиппа с лёгкой насмешкой, - наша рабыня дважды ходила к повитухе, и та делала ей выкидыши. Гликерия призналась мне, что оба раза забеременела от тебя, Фемистокл. Что ты на это скажешь? В какую позу встанешь, оправдывая своё мужское право совокупляться где угодно и с кем угодно!

–  Пошла вон!
– Фемистокл запустил в жену папирусным свитком.

Архиппа юркнула за дверь.

Эта беседа выбила Фемистокла из колеи. Совсем не те мысли полезли ему в голову. Фемистокл злился на Архиппу полагая, что та намеренно оговорила Сикинна, чтобы досадить мужу. Он пытался хотя бы отчасти постараться понять Орсиному, но это никак не получалось. Сикинна Фемистокл мог простить, если было за что, поскольку тот делил с ним военные тяготы. Мнест же никак не проявил себя на военном поприще, он не был даже гребцом. Поэтому Фемистокл негодовал на Орсиному: она соблазнилась огромным пенисом фригийца, не задаваясь вопросом, где был Мнест, когда эллины сражались с персами на суше и на море.

«Спартанки падки на чувственные наслаждения, однако ни одна из них не ляжет в постель с мужчиной, всё достоинство которого заключается в величине его полового органа, - сердито размышлял Фемистокл.
– И у некоторых афинянок, у той же Орсиномы например, поворачивается язык называть спартанок распутными! Спартанки, даже изменяя мужьям, блюдут своё достоинство и думают о величии отечества».

Как-то раз Мнест пришёл в гости к Фемистоклу и опять стал просить его, чтобы тот по-родственному помог ему обрести афинское гражданство. Фемистокл, желая раз и

навсегда отвязаться от Мнеста, заявил, что своим родственником его не считает. Он перевёл разговор на Орсиному: мол, ходит слух, что она продолжает тайно встречаться с Мнестом.

Мнест не без горделивого самодовольства сообщил, что Орсинома сама бегает за ним.

–  Не могу же я гнать её палкой, если она вдруг заявляется ко мне на ночь глядя, - пожал плечами хитрый фригиец.
– Орсинома - афинянка знатного рода, а я - метек. Если я трону её хоть пальцем, то меня сразу же упекут в тюрьму. Вот если бы я получил афинское гражданство, то живо отучил бы Орсиному от непристойных домогательств.

–  Хочешь, я помогу тебе получить гражданство в беотийском городе Феспии, - предложил Фемистокл.
– В прошлом году немало афинских метеков переехали туда жить.

–  Нет, - скривился Мнест.
– Феспии - глухомань! Я хочу жить в Афинах. Я же богат. Где же жить богатому человеку, как не здесь?

Вскоре Фемистоклу надоел этот разговор, и он выпроводил Мнеста.

В тот же день он наведался в гости к Орсиноме, решив серьёзно поговорить с ней.

Одного взгляда на фигуру женщины было достаточно, чтобы понять, что она ждёт ребёнка.

Начав беседу, Фемистокл старался выражаться деликатнее, понимая, что Орсиноме в её положении нельзя нервничать. Он хотел усовестить её, раскрыть глаза на Мнеста, который в душе презирает её…

Орсинома спокойно послушала Фемистокла, потом прервала его неожиданным замечанием:

–  Кто смеётся над горбатым, сам должен ходить прямо.

–  Это ты к чему?
– не понял Фемистокл.

Он решил было, что Орсиноме что-то известно о прошлой связи Архиппы с Сикинном. И уже приготовился выслушать откровение свояченицы.

Однако Орсинома неожиданно заговорила об Архентоле, старшем сыне Фемистокла. Он, по её словам, уже не один год является любовником Феро, подруги Архиппы.

–  Архиппа об этом ничего не знает, - сказала Орсинома.
– Я бы и тебе ничего не сказала, Фемистокл, если бы ты не лез в мою личную жизнь.

–  Этого не может быть!
– не поверил Фемистокл.
– Я знаю Феро. Она очень воспитанная и достойная женщина! Твоя ложь глупа.

Орсинома надменно усмехнулась и, не прибавив больше ни слова, удалилась на женскую половину дома. Но её лицу можно было решить, что сейчас она приведёт саму Феро, которая во всем признается.

Эта усмешка почему-то наполнила сердце Фемистокла тревогой.

Вскоре Орсинома вернулась, ведя за руку юную рабыню.

–  Я купила её месяц назад у своих знакомых.
– Орсинома кивнула на невольницу, внешний вид которой выдавал в ней гречанку.
– Эта девочка замечательная рукодельница, правда, страшно любопытна и воровата. Три года она была служанкой у Феро, которая недавно избавилась от неё, продав за полцены нашим общим знакомым, те, в свою очередь, уступили её мне. Её зовут Эвклея.
– Орсинома погладила рабыню по волосам, густым и кудрявым, и взглянула на Фемистокла: - Правда, красивое имя?