Феникс и ковер
Шрифт:
Но сначала они проследили за тем, как мама встретила по дороге одну знакою леди и, таким образом, оказалась в относительной безопасности. В самом деле, нельзя просто так бросать своих зеленолицых мам посреди соснового бора, где даже медведь не может прийти им на помошь, и отправляться домой, как будто ничего не случилось.
Так вот, когда мама очутилась в относительной безопасности, дети забрались на ковер, сказали: «Домой!» и — фьюить! — оказались в своей детской.
— Откровенно говоря, быть невидимкой не так уж и здорово, — сказал Сирил. — По крайней мере, в кругу семьи. Другое дело, если бы ты был принцем, или
Затем все четверо с нежной грустью вспомнили дорогое зеленоватое лицо мамы.
— Лучше бы она никуда не уезжала, — вздохнула Джейн. — Без нее дом становится какой-то сам не свой.
— Я думаю, нам нужно исполнить то, чего она хотела, — вмешалась Антея. — Недавно я читала в одной книжке, что «желания ушедших от нас священны».
— Это если они ушли от нас куда-нибудь очень далеко, — возразил Сирил. — Скажем, к коралловым берегам Индии или ледяным пустыням Гренландии, но уж никак не в Борнмут. Кроме того, мы не знаем, чего мама хотела.
— А вот и неправда! — сказала Антея, с трудом подавляя желание удариться в слезы. — Она сказала: «Нужно достать индийских побрякушек для базара». Только она думала, что нам их никогда не достать, и сказала это в шутку.
— Тогда давайте отправимся в Индию и наберам их там побольше! — сказал Роберт. — Вот в субботу и полетим!
Наступила суббота, и они полетели.
Феникс был по-прежнему неуловим, так что они просто уселись на свой прекрасный волшебный ковер и пожелали:
— Нам нужно набрать индийских побрякушек для маминого базара. Не мог ли бы ты перенести нас в такое место, где нам их навалят целые кучи?
Безотказный ковер пару раз кувыркнул детей в воздухе и приземлился на окраине изнывающего от зноя индийского города. Дети сразу же догадались, что город был индийский — достаточно было взглянуть на странной формы купола храмов и крыши домов. Кроме того, мимо них сновали толпы самого невероятного люда, среди которого выделялись человек верхом на слоне и два английских солдата, постоянно цитировавших в своем разговоре фразы, а то и целые пассажи, из книг мистера Киплинга. Одним словом, никаких сомнений относительно места их пребывания у детей не возникло. Они свернули ковер, возложили его на мужественные плечи Роберта и смело вступили в черту города. Было очень жарко, а потому им опять пришлось поснимать свои лондонско-ноябрьские пальтишки и нести их в руках.
Улицы города оказались узкими и до нелепого извилистыми. Они были до отказа забиты людьми в нелепых одеяниях, говорящих на самом нелепом языке, который детям только доводилось слышать.
— Ни слова не разобрать! — сказал Сирил. — Как теперь, скажите на милость, нам просить всякие штучки для маминого базара?
— Да к тому же они все бедняки, — добавила Джейн. — Это у них на лицах написано. Нам нужно найти раджу или кого-нибудь в этом роде.
Роберт принялся было разворачивать ковер, но остальные уговорили его не тратить желание зря.
— Мы же ясно сказали ковру, что нам нужно в такое место, где нам дадут индийских побрякушек для базара, — сказала Антея. — Будьте уверены, он нас не подведет.
Ее вера была тотчас вознаграждена.
Не успели последние слова слететь с ее уст, как к детям подошел некий темно-коричневый джентльмен в тюрбане и склонился в глубоком поклоне. Затем, к немалому удивлению детей, он заговорил на весьма убедительном подобии
— Моя милостивая рани (что, как догадались дети, означало «жена раджи») думать вы очень хороший дети. Она спрашивает вы не заблудиться? Она спрашивает вы хотеть продать ковер? Она увидеть вас из своего паланкина. Вы пойти к ней, да, нет?
Они отправились вслед за незнакомцем, который, улыбаясь во все свои пятьдесят два, а то и пятьдесят четыре зуба, провел их по лабиринту извилистых улиц к дворцу рани. Я не собираюсь описывать вам дворец рани, потому что на самом деле я его в жизни не видала. Вот мистер Киплинг видел, так что, если хотите, описание дворца рани можете прочитать в его книжках. А я вам только расскажу о том, что там в точности произошло.
Старая рани восседала на горе подушек, а вокруг нее толпилось изрядное количество других важных леди. Все они были в таких просторных штанишках и вуалях, и все они с ног до головы были увешаны блестками, золотом и бриллиантами. А темно-коричневый джентльмен в тюрбане стоял за резной ширмой и переводил все, что бы ни сказали дети и королева. Вот, например, когда королева попросила детей продать ковер, а они дружно ответили «Нет!», он все так и перевел.
— Но почему? — спросила рани.
Джейн кратко объяснила почему, и переводчик также кратко перевел. Тогда королева заговорила вновь, и переводчик сказал:
— Моя госпожа говорит это очень волшебный история. Моя госпожа просит рассказать все подробно и не думать о времени.
Что ж, пришлось рассказать все подробно. Получилась очень длинная история, особенно если учесть, что ее пришлось рассказывать дважды — один раз Сирилу, а другой раз переводчику. Да и Сирил на этот раз превзошел самого себя. Кажется, воспоминания о пережитых приключениях не на шутку захватили его самого, и по мере того, как он излагал историю Феникса и ковра, коварной башни и августейшей кухарки, его речь все более напоминала язык «Тысячи и одной ночи». Всякий раз, когда джентльмен в тюрбане заканчивал переводить очередной кусок, рани и ее придворные леди принимались кататься по подушкам от хохота.
Когда история закончилась, рани заговорила, и переводчик объяснила, что она сказала буквально следующее:
— Мой милый, ты есть прирожденный сказитель сказок.
Затем рани сорвала с шеи бирюзовое ожерелье и швырнула его к ногам Сирила.
— О, Боже мой, какая красота! — в один голос воскликнули Джейн и Антея.
Сирил откланялся во все стороны, несколько раз кашлянул, а затем произнес:
— Передайте ей мое огромное спасибо, но я бы предпочел, чтобы она дала мне каких-нибудь дешевых безделушек для базара. Скажите ей, что я хочу продать их, а на вырученные деньги накупить одежды для бедняков, у которых таковой не имеется.
— Скажи ему, что я разрешаю продать мое ожерелье и на вырученные деньги одеть нагих и убогих, — сказала королева, выслушав переводчика.
Но Сирил был непоколебим.
— Нет уж, спасибо, — сказал он. — Все эти вещи должны быть проданы сегодня на английском базаре, а я боюсь, что на английском базаре никто не купит настоящее бирюзовое ожерелье. Все подумают, что оно поддельное, а если не подумают, то заставят нас объяснить, откуда мы его взяли.
Тогда королева приказала принести всяческих маленьких красивых безделушек, и вскоре слуги почти полностью завалили ими ковер.