Феникс в огне
Шрифт:
Габриэлла кивнула.
— Пошли. — Джош помог ей встать. — Я провожу тебя наверх.
— Ты ведь никуда не уедешь, да? — дрожащим голосом спросила она.
Слезы продолжали катиться по щекам матери.
— Нет. Я останусь здесь, устроюсь на диване. Я не хочу оставлять тебя одну. Только не сегодня ночью.
Они стали подниматься по лестнице. Габриэлла опиралась на плечо Джоша. Он сквозь рубашку ощущал холод ее кожи.
Она вошла в спальню и без сил упала на кровать. Женщина была так измучена, что не могла раздеться, поэтому Джош прикрыл ее пледом.
Когда она оказалась в кровати,
Джош поразился гневу и ярости, выплеснувшимся в прикосновении ее губ. Он ничего не понял, но сейчас это не имело значения. Разобраться в том, каким же немыслимым было их единение, можно и позже.
— Я просто хочу хоть на время забыться, — прошептала Габриэлла. — Ты ничего не имеешь против?
— Нет, не имею. Все очень хорошо.
В ее движениях не было ни нежности, ни терпения. Она брала больше, чем отдавала. Женщина вцепилась в рубашку и штаны Джоша, сорвала с него одежду, но не позволила ему поступить так же с ней.
Габриэлла быстро раздевалась. Джош смотрел на это и тотчас же ощутил прилив вожделения. Он едва успел мельком взглянуть на ее ноги, покатые бедра и грудь. Она действовала слишком стремительно, не успела стащить с себя одежду и уже забралась на него словно одержимая.
Затем она уставилась на Джоша горящими глазами, которые вообще не закрывались. Габриэлла роняла ему на грудь бесконечные слезы, тщетно пытаясь обуздать страх и боль.
Райдеру показалось, что он исчез в ней, пораженный жаром, окружившим его. Ему никак не удавалось поймать ее ритм. Она двигалась неистово, в безумном трансе. Он перестал подстраиваться и полностью отдался ей.
Габриэлла то и дело меняла скорость, держала его на грани, то замедляясь, практически не шевелясь, то пускаясь во весь опор, словно это была гонка, которую она должна была выиграть во что бы то ни стало. Затем, когда Джош уже чувствовал нарастание напряжения, она вдруг останавливалась, делала паузу, не двигая ногами, бедрами и торсом, лишь напрягая и расслабляя мышцы, после чего снова неслась вперед.
Габриэлла действовала прямолинейно, грубо и откровенно. Джошу показалось, что она не отдавала себе отчета в том, кто рядом с ней. В настоящий момент ей требовалось лишь ненадолго расслабиться, освободиться от ужаса, переполняющего ее. Он сознавал это, но не мог устоять перед ее требовательным, пульсирующим напором. Габриэлла спасалась единственным доступным способом, и Джош был полон решимости помочь ей в этом.
Наконец она откинула голову и стиснула его плечи с такой силой, что он ощутил настоящую боль. Приглушенный стон начался где-то в глубине, где они встретились, слились друг с другом. Стон нарастал, набирал силу, становился все более громким и первобытным, как нельзя лучше передавая чувства Джоша. Мир, окружающий его, одновременно бесконечно расширялся и сжимался в одну точку. Долгие годы горя, страсти и беспомощности разом выплеснулись, превратились в рев, наполнивший комнату. Райдер уронил голову и, не в силах сдержаться, разрыдался вместе с Габриэллой.
Он
Джош спустился вниз. Габриэлла сидела на кухне и пила кофе. Ее все еще влажные волосы вьющимися локонами обрамляли лицо. Она увидела его и постаралась улыбнуться. Этот интимный взгляд словно заключил его в объятия.
— От Роллинза никаких известий? — спросил Райдер о том единственном, что сейчас имело значение.
Габриэлла кивнула.
— Слава богу, он уже почти закончил.
— Больше никто не звонил?
— Нет. Я с ума схожу.
— Они позвонят, Габриэлла. Обязательно позвонят.
Она кивнула.
— Кофе хочешь?
Она собралась было встать.
— Не надо, я сам.
— Нет. Позволь мне. Это даст мне хоть какое-то занятие. Я должна чем угодно себя занять.
Габриэлла налила кофе в чашку, поставила ее перед Джошем, а сама уселась напротив.
— Не могу поверить в то, что я сделала вчера ночью.
— Горе способно сотворить с людьми и не такое.
Она уставилась в свою чашку, словно стараясь найти там ответ.
— Но все это было… я совсем…
— Ты была на пределе и нашла выход. Не надо к этому возвращаться. Тебе еще никогда в жизни не приходилось испытывать подобного стресса. Не суди себя слишком строго.
— Просто все дело в том… — Наконец Габриэлла посмотрела ему в лицо.
В ее взгляде были тоска и смятение.
— Джош, я тебя не использовала.
— Есть один буддийский коан, [10] — сказал он. — На столе стоят свечи. Те, что справа, зажжены, те, что слева, — нет. Очередная свеча догорает. Монах в самый последний момент зажигает от нее свечу, расположенную напротив. Когда и эта догорает, монах зажигает от нее следующую. Вопрос вот в чем. Является ли пламя последней свечи тем же самым, которое горело на первой и на второй?
10
Коан — в дзен-буддизме короткое повествование, вопрос, диалог, цель которого — придать психологический импульс ученику для облегчения понимания сути учения.
— Да, оно то же самое. А ты что думаешь?
— Не то же самое, но и не другое. Без изначального пламени ни одна из остальных свечей не была бы зажжена.
Габриэлла молча кивнула.
Джош продолжал:
— Мы с тобой разделили нечто важное. Для нас это означает разные вещи, но мы на какое-то время воспламенились и разделили горение. Благодаря этому сегодня утром мы оба уже другие. Возможно, это больше никогда не повторится, но и не исчезнет.
Габриэлла едва уловимо склонила голову, словно принимая благословение, и в этот самый момент зазвонил телефон.