Феникс
Шрифт:
— Куда ты идешь? — спросил Айбин.
— Сейчас? Хочу встретить свою жену. Кстати, не мог бы ты оказать мне услугу?
— Какую?
— Подари мне твой Камень Феникса.
Он нахмурился, а потом ответил:
— Хорошо. Он в замке, ты можешь его взять.
— Ты уверен, что он тебе не понадобится?
Айбин пожал плечами.
— Ты принял окончательное решение, босс?
— Да.
— Спасибо, Айбин.
— Не стоит
— Где? Амулет, чтобы меня не тошнило, когда…
— Нет, вот это.
— Символ имперского титула. В действительности он ровно ничего не значит. Хочешь его? В обмен на то, что ты мне даешь?
— Нет, спасибо. Куда ты направляешься?
Я покачал головой:
— Не имеет значения. А какие планы у тебя? Ты ведь не можешь вернуться домой.
— Во всяком случае, не сейчас. Со мной все будет в порядке. Мне здесь нравится. Да и на барабане тут играют примитивно.
Примитивно? Я усмехнулся, представив себе кое-кого из своих знакомых музыкантов, которым подобное заявление очень не понравилось бы.
— Как скажешь, — ответил я. — Может быть, мы еще встретимся.
— Да.
— Кстати, Айбин…
— Да?
— Я думаю, ты ошибся насчет богов.
— В самом деле?
— Я думаю, когда бог совершает нечто, достойное осуждения, поступок таковым и остается.
— Но тогда что есть бог?
— Я не знаю.
— Может быть, ты сумеешь это выяснить.
— Да, — вздохнул я. — Может быть, сумею. Может быть, выясню. Благодарю.
Он кивнул и снова принялся играть на перилах. Я пошел в Крыло Иорича и узнал, что мне придется подождать еще час, прежде чем они закончат оформлять бумаги, связанные с освобождением Коти. Меня это вполне устраивало; нужно было кое-что сделать. Я вышел из дворца и еще раз получил удовольствие от того, что меня больше не тошнит после телепортации.
— Ты не можешь так со мной поступить, — заявил Крейгар.
— Я уже поступил, — ответил я.
— Я не продержусь и пяти минут.
— Ты уже продержался значительно дольше — и не в первый раз.
— Тогда речь шла о временной замене, Влад. Я стал джарегом из-за того, что не мог быть драконом. Я родился в Доме Дракона, ты же знаешь. Во время сражения я пытался отдавать приказы, но никто меня не замечал. Я не могу…
— Люди меняются. Крейгар. Ты уже изменился.
— Но…
— Подумай о деньгах.
Он склонил голову к плечу.
— Хороший довод, — признал Крейгар.
— Кроме того, тебе преданы все наши парни. Они тебя хорошо знают и доверяют. К тому же у меня попросту нет выбора. Сколько Организация предлагает за мою голову?
Он ответил, и на меня это произвело впечатление.
— Прошел слух, — добавил Крейгар, — что они хотят использовать Морганти.
— Ничего удивительного, — внешне спокойно ответил я, хотя внутри у меня все задрожало.
Я оглядел офис. Тут все еще полно моих вещей — мишень на стене, вешалка, на которой сидели Лойош и Ротса, темные круги на
— А ты сможешь когда-нибудь вернуться?
— Может быть. Но я не уверен, что захочу. А если я вернусь? Мы всегда сможем договориться или я начну заново где-нибудь в другом месте.
Он вздохнул:
— Мне трудно обходиться без Мелестава.
— Да. И без Палки.
Мы немного помолчали из уважения к мертвым. Я все еще не мог заставить себя ненавидеть Мелестава, да и Палка значил для меня очень многое. Я ненавижу, когда умирают друзья.
— Я смогу с тобой связаться?
— Нет.
— Куда ты направляешься?
— Не знаю. Я уже был на востоке, а на юге — море. Остается север и запад. Наверное, куда-нибудь туда.
Он задумался:
— А что ты намерен сделать с территорией в Южной Адриланке?
— Не беспокойся, — ответил я. — Я уже все уладил.
— Ну, мне будет только легче.
Я еще раз оглядел офис. Здесь прошла существенная часть моей жизни. Лойош подлетел к Крейгару, лизнул его в ухо, а потом вернулся ко мне на правое плечо. Ротса опустилась на левое. Я встал.
— Кстати, Крейгар, попрощайся за меня с Кайрой Воровкой. Скажи, что я ей все еще должен. С другой стороны, она сможет меня найти, если захочет.
— Я передам ей, — обещал Крейгар.
— Спасибо. И удачи тебе. — И я телепортировался.
Очень похоже на репетицию пьесы, словно режиссер сказал: «Проведи разговор на ступеньках Крыла Иорича, только на сей раз постарайся сделать вашу беседу более напряженной».
Коти обняла меня и некоторое время не отпускала, словно искренне обрадовалась нашей встрече. Я тоже ее обнял и удивился: почему я так спокоен? Лойош и Ротса внимательно за нами наблюдали.
— Расскажи мне, — попросила Коти.
Стоя на пустынных ступеньках, когда сумерки незаметно прокрались в Императорский дворец, я рассказал ей обо всем. Я говорил и слушал свой спокойный голос, который поведал Коти о революции, убийствах и интригах так, точно я не имел к ним никакого отношения. Что он сейчас чувствовал, обладатель этого ровного, холодного голоса? Я не знал. Им бы следовало найти на главную роль кого-нибудь другого, способного на эмоции. Быть может, режиссер хотел именно такой трактовки вопреки воле автора?
Когда я закончил, Коти отодвинулась от меня и внимательно посмотрела мне в глаза.
— Они тебя убьют, — сказала Коти.
— Я так не думаю.
— Что им помешает?
— У меня есть план.
— Расскажи…
— Нет, сначала ты ответь на мой вопрос: ты ко мне вернешься?
Коти не отвела взгляда, как я предполагал, только внимательно на меня посмотрела — так изучают незнакомца, пытаясь угадать его настроение по выражению лица. Она ничего не сказала, что, я полагаю, и было ответом. Однако я решил уточнить.