Феникс
Шрифт:
По оставшемуся еще от дяди телефону позвонил в арт-салон при магазине "у Нюры". Недавно он выставил там для продажи сентиментальный морской пейзажик, верняковый в смысле продажи, тем более что цену запросил небольшую.
– Здравствуйте, - сказал он в трубку, когда ему ответил женский голос.
– Это вам звонит Георгий Колосов. Ну, как там мой "парусник"? Все плывет еще... или уже уплыл? Что за "парусник"? Ну, помните, я на днях картину сдавал... она еще вам очень понравилась... Название?.. "Лунная ночь в океане". Там, знаете, парусник... Хорошо, я подожду.
Георгий
– Вы меня слышите? Алло! Алло!
– голос женщины был механическим, без человеческого интонирования.
– Да-да!
– поспешно ответил он.
– Могу вас обрадовать, - сказал голос, оживая и как бы набирая обороты, - ваша картина продалась. Бухгалтер у нас пробудет до полпятого, потом уедет в банк. Если поспешите, может быть, еще сегодня сможете получить деньги.
– Большое Вам Спасибо!
– с чувством сказал Георгий, ловя себя на том, что пытается галантно поклониться телефону.
– Я постараюсь успеть... До свидания!
Он положил трубку на телефон и перекусил со скоростью голодной утки. Потом почистил зубы и критически оглядел себя в зеркале, висевшем над раковиной. Высокий лоб, глубоко запавшие от недосыпания последних дней глаза - зеленоватые, словно бы выцветшие,- на впалых щеках, пролегли складки заядлого курильщика (хотя теперь его таковым не назовешь: он довольно-таки существенно сократил количество выкуриваемых сигарет), только четко очерченный рот и волевой подбородок не огорчили его. В общем, старость еще не сильно обезобразила его лицо, бывшее некогда очень даже привлекательным и мужественным. Привлекательности с тех славных пор стало меньше, а мужественности в облике, пожалуй, прибавилось. Удивительно, волосы хоть и поредели, но были почти без седины. Вот что значит порода, переданная предками-долгожителями. Еще можно погусарить... лет этак с десяток. А там видно будет...
– Значит, "продалась", - вслух подумал Георгий.
– Это у них такой профессиональный термин... Ну, ладно.
Он взял расческу и старательно причесал остатки былой роскоши на голове. После чего вновь взялся за телефон, моля Бога, чтобы Инга оказалась дома, одна, без мужа. У Всевышнего сегодня, очевидно, было хорошее настроение, потому что молитва смертного была принята к немедленному исполнению. Как только кончились напевы электронного набора и их линии соединились, Инга моментально откликнулась. Голос ее был печальным. У Георгия сразу перехватило горло, а на глазах навернулись слезы.
– Здравствуй, пичуга! Это я...
– он проглотил острый комок.
– Хочу сказать тебе, что был не прав. Прости меня, если сможешь... Мне, честное слово, очень стыдно...
– Не оправдывайся, не надо, я сама виновата.
– Что Ланард говорит?.. Ну, в смысле, не обижает?...
– Да нет, ведет себя вполне цивилизованно, по его любимому выражению. Пообедал и отвалил на службу.
– Ну, а как там твой дом, не рухнул?
– И с домом все в порядке. Трещины замажем и опять будем жить.
Она рассмеялась,
– Знаешь, Инга, мы должны встретиться. Чем скорее, тем лучше.
– Я тоже так думаю, - ответила она после выматывающей нервы паузы.
Ее голос явно повеселел, и у Георгия стало спокойно на душе, словно у космонавта в ракете, вышедшей на орбиту: кончились перегрузки и началась невесомость. Он сказал с энтузиазмом:
– Давай встретимся у кафе "Лира", скажем, часика в четыре... Идет?
– Это где?
– В центре... на нашем берегу. Там еще рядом недостроенный кинотеатр и гостиница "Неран", такой стеклянный небоскреб...
– А, знаю, знаю!.. Хорошо, я буду там, но, возможно, опоздаю минут на двадцать, сам понимаешь, мне ведь надо через мост переехать, а там всякое может быть... Подождешь?
– Двадцать минут - не двадцать лет. Я тебя ждал всю жизнь... Значит, в 4-20 у кафе?
– Постараюсь уложиться в этот лимит.
– Ты замечательная женщина!
– Для тех, кто замечает, - засмеялась Инга.
– Iki susitikimo!
– До встречи!
– Георгий бросил трубку на рычаг и помчался переодеваться.
Джинсы - долой! Только классический костюм. И никаких кроссовок. К классическому костюму необходимы классические туфли. Из старых запасов. Вполне умеренные каблуки. Вот черт, давненько он их не надевал, точно колодки, совсем отвык. Ну ладно, расходятся. Он повертел классический галстук так и эдак, но не смог уговорить себя надеть его. С ним он будет чувствовать себя неуютно. Примерно, как Штирлиц в эсэсовском мундире в начале своей незримой битвы с третьим рейхом. (Хотя, надо признать, что мундир СС на нем смотрелся великолепно.)
Да вот, кстати, время-то полувоенное. Надо кое о чем позоботиться...
Георгий еще успел побриться наскороту. Через 15 минут после звонка Инге, он уже с дробным стуком каблуков промчался по лестнице.
2
Уютный подвальчик магазина "У Нюры" встретил его уже привычным сложным запахом дорогих одеколонов и пестротой заморских шмоток, в основном из Финляндии, переправленных транзитом через Правый берег. Но были также вещи из России, произведенные в Турции. О Аллах! Турция стала законодателем моды в России.
Среди картин, выставленных на продажу, как и следовало ожидать, "Парусника" не было. Георгий прошел к столу приема, за которым сидел молодой человек и просматривал шведский порнографический журнальчик. Выслушав посетителя, молодой человек широким жестом направил клиента к продавщице и вновь нырнул в объятия бестыжих красоток.
Георгий выложил на прилавок паспорт и сообщил молоденькой девушке-продавщице цель своего визита.
<