Феномен двойников (сборник)
Шрифт:
— Альд, — представился Альд.
Лица качнулись, что-то бодрое рявкнули глотки, мы спустились еще на ступеньку, поближе к огню, нам улыбались, к нам тянулись руки, и когда мы уселись на могучей скамье, перед нами уже стояли плошки с едою, и пузатый кувшин разливал по стаканам густую струю.
Вот оно что, подумал Алек. Теперь я помню, когда это было, и помню, что было потом. Инта…
Он поглядел на нее и отвел глаза. Тихая женщина со спокойным лицом, а в глазах — только отблеск огня.
А Альду уже хорошо. Рот до ушей,
— Ты что, совсем меня не помнишь? — спросил поводырь. — Меня зовут Алдар. Двенадцать боев…
— Приятель! — угрюмо ответил он. — Я, может, двести кругов по двадцать боев… а ты двенадцать!
— Ты зря не веришь, — сказал Алдар, — тут все свои.
На свету у него были голубые глаза, а тут стали черные с кошачьим зрачком, и видно было, что он — нормальный мужик, и, наверное, нам хорошо сиделось в Просторе. Не до тебя, подумал Алек, если это будет сейчас… Я только пригубил стакан, подумал он. Совсем дрянное винцо, но как я о нем вспоминал…
— А из третьего сектора тут есть? — спросила Инта, и кто-то заржал.
— Не понимаю, — холодновато сказала она, тоненький холодок, как льдинка за пазуху, и он остудил смех. — Я была в третьем секторе, — сказала она, — и мои были все без имен.
Вот тут они отвели глаза. Вот тут они нас зауважали, потому что ни в жизни, ни в бою нет страшнее тех, что без имен.
— А вы что, тут живете? — спросил Альд. Сам твердил про ловушку, а тут размяк, даже сдернул свой дурацкий платок и тихонько пихнул в карман, только концы наружу.
— Тут и живем, — сказал ему хмурый верзила. — А как живем, сам увидишь.
— И все из Легиона?
— А то откуда?
— А почему вы здесь? — спросил их Альд. — Неужели вам некуда уйти?
— Сам увидишь, — сказал Алдар. — Тут нормально, — сказал он. — Правда, теперь похуже. Совсем обнаглели, сволочи, — сказал он.
Алек отхлебнул из стакана. Дрянное были винцо, терпкое, как тогда, но теперь я его допью, подумал он, пусть хоть это не как тогда, и вино тягучей струей ушло в него, обернулось теплом, а огонь шевелится, высвечивая то носы, то глаза, то пузатый бок кувшина, и все мы за этим столом свои, и за тем столом — тоже свои…
— …Из нашего сектора, — говорил Алдар. — Эх, жаль, рокирнулся, когда теперь объявится…
— А по-моему, не успел, — сказал другой, — их с Бидом накрыло.
— Бида точно накрыло, а он рокирнулся. Я сам видел.
А за углом стоит джип, подумал Алек. Сейчас я допью вино, и надо будет бежать. Тимсон задел меня автоматом, подумал он, и я его обложил, а через полчаса мы лежали вдвоем, и Тимсон был уже мертв, а я еще нет. Не хочу, подумал он. Если это будет сейчас, то пусть по-другому, чтобы только не было грифов…
Бахнуло вдалеке. Хорошо бахнуло, с оттяжкой, и стаканы заплакали на столе. Мы замолчали. Просто подняли головы и стали слушать: все или еще?
— Уже! — сказал Алдар. — Посидели,
Они уже бежали наверх с лучеметами под рукой. Вот и все, подумал Алек, лишь бы не как тогда…
Раз-два — и мы наверху, и низкий вкрадчивый транспортер порыкивает у дверей. Раз-два, каблуками по металлу, местечко для Инты; он смутно видел ее лицо и вдруг понял: стемнело. Когда же успело стемнеть, если только что было светло? Хоть солнца не будет, подумал он, проклятое солнце…
А транспортер уже задрожал, зашлепал гусеницами о камень, и дома в испуге шарахнулись прочь, мы мчались, не зажигая фар, и было совсем темно, но что-то, шипя, полыхнуло над ними, и белый огонь обозначил нас. И мы посыпались через поручень и побежали прочь, и тут в машину влепило. Багровый столб стоял за спиной, и черные клочья летели вверх, а потом вниз, и это было не только железо.
— Инта! — окликнул он. — Инта!
— Порядок, Алек, — спокойно сказала она.
— Альд?
— Вот это дело, — сказал Альд. — Куда теперь?
Никуда, подумал Алек, теперь никуда, потому что на нас стеной идет огонь, нет, это просто движется цепь и подметает все из лучеметов, и кое-кто из наших открыл ответный огонь, не успеем, подумал он, а Инта уже ползла на фланг, зачем? подумал он и пополз за ней, но цепь охватила нас, и мы тоже стали палить, и даже прожгли просвет, но он сомкнулся, и огненная струя прошла перед самым лицом, спекая землю.
Не хочу! подумал он, не отдам! и что-то шевельнулось внутри, какая-то смутная память, как будто бы он не раз… И он уже вспомнил как; тяжелая темная сила толчком поднялась изнутри, готовая унести, но он выгонял ее из себя, вытаскивал наружу, чтобы оно накрыло Инту и Альда, и красный язык огня лизнул невидимую броню, и тогда он рванулся назад — в не сейчас, в не так.
Они подходили к Городу, и Город тянулся к ним. Сначала плотная кучка башен. Потом башни раздвинулись, расползлись, выпустили бурую поросль домов…
— Стойте! — крикнул Альд. Огонь, темнота и теплый ствол лучемета в руках…
Под белым небом лежала лазурная степь, и только Город темнел впереди.
И теплый ствол лучемета в руках…
— Алек, — спросил он, — это было?
Алек кивнул. Стоял и молчал, огромный и надежный, а под глазами круги, а в глазах тоска, и лучемет уже заброшен на спину.
— Было, — сказала Инта и поглядела в глаза. Ненавистная форма и золото на рукаве, но все это так далеко, словно и не было никогда. Никогда — Латорн. Никогда — жизнь. Только Город и степь, и лучемет в руках.
— Это не Легион, — сказала она. — Но и только.
А Алек угрюмо молчал. Что он об этом знает? подумал Альд. Что и на что мы сменяем?
— А если не в Город? Что скажешь, Алек?
— Все равно. Ребята — не дураки. Если б так просто…
А Инта вдруг засмеялась. Короткий недобрый смех и темный огонь в глазах.