Феномен двойников (сборник)
Шрифт:
— Капитан! Это не я! Это он! — и опять давай таращиться друг на друга.
— Зачем это вам? — спрашивает Пол устало. — Не будет вам здесь хорошо. Честное слово, не стоят люди таких жертв. — Глядит на парней, а те, похоже, вот-вот разревутся.
— Ладно, — опять устало говорит Пол, — все по местам. Взлет через пять минут.
Мы взлетели, но сразу не ушли: встали на гелиоцентрическую и медленно дрейфовали к звезде, чтобы войти в зону на минимальной скорости. Скверно у нас было. Знаете, стыдно признаться, но все потихоньку думали: лучше б погиб. Тоже бы себя ругали, но это ведь такое дело: Космос. А тут… Чужой
И не отличишь. Оба одинаковые и мучаются оба одинаково. Мы в это не сразу поверили, а когда уверились, еще страшней стало: действительно не знают, кто из них. Обоим известно все, что на борту было, оба на любой вопрос одними словами отвечают. Сами понимаете, мы их хорошо помучили, даже в диагностер укладывали — полная тождественность!
И вот что удивительно: пока мы сами мучились и их мучили, подружились парни. Я это первый усек: мы по работе больше всех связаны — его засыпка, мои жернова. Вхожу в штурманский отсек, а они сидят рядком и работают. Молча так, согласно. Один руку протянул, другой в эту руку таблицы сунул — между прочим, не поднимая глаз.
Гляжу и чувствую, как страх меня отпускает. Логики в этом, конечно, нет, просто чувство такое: они уже друг другу нужны. Что-то между ними есть, чего мне не понять. А когда глянули и в один голос сказали: «Алек? Вот здорово! Посмотрите, мы тут второй этап прикинули!» — я только засмеялся и рукой махнул.
Словом, ко второму прикингу мы уже все смирились. Черт с ним, — оба наши, а что чужой глаз, так на корабле поневоле всякий свят. Помню я один вечерок — кстати, это Пол придумал, он к случаю умел пошутить. Собрались мы, четверо, у него в каюте; Пол подмигнул мне и вызывает Джека Корна.
Прибежали, конечно, оба. Пол спрашивает сердито:
— Сколько мне терпеть кавардак в личном составе? Алек, дайте журнал!
Подаю корабельный журнал, а там шестая строчка — никто и не скажет, что не с жетона отбита: «Джек Джеф Корн, штурман-стажер».
— Ну, — спрашивает их Пол, — кто из вас Джек?
Те молчат, никак не врубятся.
Пол — вроде даже с отвращением:
— Вы и в этом разобраться не можете? Перри, выяснить!
Перри подходит, сует одному под нос свои кулачищи: в какой, мол, руке? Тот хлопнул, не глядя. Перри распечатывает свой кулак, достает бумажку и читает чуть не по слогам:
— Джек Корн… Кэп! Оказывается, это Джек.
— Очень рад! — говорит Пол. — Завтра же пришить на форму опознавательные знаки. И запомните: если я зову Джека, это значит, что Джеф мне не нужен.
Что, Генри, считаете нас дурачками? Зря. Не скажу о Перри, а мы все понимали, что к чему. Я вам, на всякий случай, один разговор приведу. Это когда мы с Полом журнал портили. Я и спрашиваю: неужели он думает, что сойдет? Ну месяц, ну полгода, но все равно ведь выплывет.
— Полгода? — говорит Пол. — Боюсь, нам не стоит об этом тревожиться.
— Считаете, что он опасен? — спрашиваю.
— Если б я знал, Алек! Нет, — говорит, он наверняка не опасен, опасна ситуация.
— А если никакого наблюдателя? Например, наш Джек в роли матрицы.
Пол поглядел так грустно, усмехнулся:
— Вам хочется в это верить, Алек? А сумеете?
— Нет, — отвечаю, — не сумею.
— И я не сумею, — говорит. — Слишком точная тест-ситуация.
— Значит, — спрашиваю, — мы нечаянно выдержали проверку?
— Вот именно. Будь это вы или я…
— Сожгли бы себя из бластеров.
— Перри…
— Набил бы себе морду.
— Джо…
— Грохнулся бы в обморок.
— Вот видите, Алек! А раз мы выдержали первую проверку, они или оно захотело узнать нас поближе.
— Думаете, у него есть связь с… с этим местом?
— Наверняка. Иначе зачем бы ему такое полное неведение? Оно должно быть человеком, Алек, понимаете?
— Пол, — спрашиваю, — а вы понимаете, что второй проверки нам не выдержать? Не забыли, куда летим?
— Ничего, Алек, — отвечает. — Давайте хоть мы будем честны.
Вам уже надоело, Генри? Не поймете, к чему? Или уже догадались? Знаете, расхотелось мне как-то писать — и больно, и обидно. Черт знает, какая дикая несправедливость, что они ушли без меня, что я в конце жизни остался один. Ладно, начато — надо кончить, поехали дальше.
Словом, убрали мы с Полом всю информацию об этой системе, они втроем пересчитали этап, и мы добрались до места в один прокол — почти что в срок.
Старый Амбалор… Не знаю, как там теперь, а тогда было скверно: живешь под куполом, каждый день прививки, а еще консервы, землетрясения и сухой закон. А рядышком планета не хуже Земли, с зеленой травкой и совместимыми белками — Новый Амбалор. Правда, со своими гуманоидами.
Может, я вам великих тайн не открою, но все мы знали, что этим парням недолго свою травку топтать. Неохота расписывать, только боюсь, что за двадцать лет все переврали: где подклеили, где заштопали, а где и фиговым листком прикрыли. Ну, постараюсь покороче.
Понимаете, очень уж большая редкость, чтобы в одной системе было сразу две планеты, годные для колонизации. Одна рудная, а другая комфортная, способная ее прокормить. Так и задумано было, надо полагать. Не первый случай и не последний. Заселили Старый Амбалор. Сначала просто Амбалор, Старым его назвали, когда на второй планете у какого-то вождя клок земли выторговали. Построили там поселочек и назвали его громко: Новый Амбалор. А тут уж, не мешкая, переименовали колонию в Федерацию Амбалор. Федерацию двух планет, понимаете? Сразу же, конечно, начались стычки. Само собой, Федерация обратилась за помощью в Управление колоний. А те скоренько отозвались: направили Федерации два транспортника: «Каролину» и «Вайоминг».
Корабли одного возраста, даже одной серии, но «Каролина» всегда была в добрых руках, можно сказать, бабенка в соку, ей летать и летать, а «Вайоминг» — просто летающий лом. На месяц раньше вышел, на неделю позже пришел, дошлепал до Амбалора и стал на ремонт.
Тут и выяснилось, что то ли Федерация не так просила, то ли Управление не так поняло. Им для десанта были нужны транспорты, а «Каролина» больше двадцати человек не берет: грузоподъемность 200 тысяч, да трюма грузовые, их под людей никак не переделаешь. Так что разгрузились, взяли сколько влезло, и поплелись на Новый Амбалор — в самую кашу.