Феномен режиссера Филина
Шрифт:
Вопреки запрету, женщина закричала и тут же получила удар кулаком в живот. Она захлебнулась, а остальные как ни в чём не бывало продолжали петь, точнее орать.
Теперь я понял, что это было сделано специально – с целью заглушить крики жертвы. Малочисленные пассажиры не двинулись с места, не расслышав призыв о помощи или перепугавшись. Мы сидели ближе всех, я посмотрел на Феликса вопросительно. Мой взгляд спрашивал: «Может, не будем вмешиваться?» Он отвечал также взглядом: «Нет, надо», и, вскочив, в одно мгновенье очутился
Парень упал в проход, отлетев на несколько метров вперёд. Остальные из компании вскочили.
– Наших бьют! – закричал кто-то.
Я тоже вскочил и очутился рядом с Феликсом, крикнув:
– Товарищи, что вы смотрите! Выбросим хулиганов из вагона. Несколько лиц повернулись в нашу сторону, однако никто оторваться от сидения не решился.
– Мало получил, что ли? – просипел один из парней, намекая на перевязанную голову Феликса.
– Кто это собирается выбросить нас из вагона? – угрожающе переспросил другой.
– Нас оскорбляют! – запальчиво воскликнул третий.
– Дядя захотел, чтобы его пощекотали, – в руках четвёртого блеснул нож.
– Граждане, вызовите милицию! – закричал я, видя, что противник превосходит нас в силе и вооружении.
Феликс не дрогнул, только желваки играли на его скулах. Он смотрел исподлобья, широко расставив для устойчивости ноги и приготовившись к схватке. Я стоял вполоборота к группе и видел, что делается за спиной Феликса.
Упавший парень поднялся. Именно его я опасался больше всего. Боль и обида ожесточают и могут причинить куда более страшные последствия, чем простая задиристость или соучастие. Именно он отважился на первый удар.
Я увидел, как оскорблённый замахнулся – в тот же момент, не помня себя, я бросился на него и, предотвратив удар, снова сшиб его с ног. В это время Феликс завернул руку с ножом парню за спину. Нож упал на пол, и Феликс наступил на него ногой. Парень стонал.
Компания, помедлив и оценив наши силы, бросилась на него, я на них. Женщина, из-за которой началась драка, вскочив на лавку, что было сил принялась молотить сумкой по головам парней и при этом громко причитала:
– Да что ж это делается! Что же вы сидите, окаянные? – обращалась она к остальным пассажирам. – Людей убивают!
Народ зашевелился. К нам на помощь бросилось несколько мужчин. Кто-то закричал:
– Милиция!
И парней как ветром сдуло. Мы видели в окно, как они на ходу спрыгивали с электрички. По вагону пробежали два милиционера и тоже вслед за убегавшими спрыгнули на землю.
– Теперь поймают, – удовлетворённо сказала пожилая женщина, слезая с лавки. – Спасибо вам. Не побоялись хлопот.
Феликс поднял нож.
– Сохраним на память, – сказал он и сунул в карман.
– Тебя не задели? – с тревогой спросил я.
– Нет, ничего. Получил несколько тумаков, только взбодрился, – пошутил
Остаток пути проехали благополучно.
Сразу же у платформы начинался лес. Белоствольные берёзы, неподражаемые в своей красоте, встретили нас лёгким шелестом листьев. Чистый влажный воздух опьянял. Пахло хвоей и травой.
Мы выбрали узенькую тропинку и пошли сначала по ней, затем углубились в чащу. В кронах деревьев посвистывали птицы. Лес, казалось, жил тихой, мирной жизнью. Но это только казалось. Я уже знал, что спокойная жизнь обманчива, вокруг идёт тайная борьба за существование, за блага жизни, и на каждом шагу человека может подстерегать смертельная опасность.
– Как сладостно баюкает природа, – пропел Феликс, – как чудотворна леса тишина.
Но я не разделял благодушия друга и удивлялся, что он так быстро забыл о случившемся, а возможно, сделал вид, что забыл. Лицо его выражало истинное наслаждение. Он задирал голову кверху, что-то разглядывал, чем-то любовался, иногда принимался насвистывать мелодии.
Мне было не до этого. Мои глаза подозрительно впивались в каждый куст, в каждое толстое дерево, за которым мог спрятаться человек или притаиться зверь. Я помнил, что за нами следует смерть. Кто знает, какие ловушки расставляет она для нас в лесу. Мой взгляд так и бегал от ствола к стволу.
– Замечательно! – восхищённо выдохнул Феликс, – Проводишь время среди искусственных декораций, среди металла, техники и забываешь, что есть первозданная тишина, где никто никуда не спешит.
Невдалеке что-то страшно проскрежетало. Я вздрогнул и приложил палец к губам, призывая друга к молчанию. Феликс засмеялся.
– Это старое дерево скрипит.
– Никогда не слышал, – оправдался я.
– Посмотри, какой интересный цветок, – воскликнул Феликс и устремился вперёд.
Неожиданно он охнул и исчез. Я обмер, не ожидая подобного: я готовился к встрече с убийцами, с разъярёнными животными, но мгновенного исчезновения человека предвидеть никак не мог. Это явно походило на чародейство. В минуты опасности в человеке в первую очередь реагируют на происшедшее чувства, а потом уж разум, поэтому страх появляется раньше, чем в голову приходит какое-то решение. Дико озираясь по сторонам и не понимая, куда он исчез, я заорал на весь лес.
– Феликс!
Откуда-то из-под земли донёсся ворчливый и недовольный голос:
– Здесь я, осторожней.
– Где? – не понял я, не обнаруживая вокруг ничего такого, куда мог бы спрятаться человек.
Только в одном месте была навалена куча хвороста, каких в лесу встречается множество.
– Видишь кучу веток? – раздался голос из-под земли.
– Да.
– Подойди к ней.
Когда я приблизился к куче, то обнаружил в ней небольшое отверстие – след от провалившегося тела.
– Я здесь, в яме, – донёсся голос снизу. – Браконьеры западню подстроили.