Феномен языка в философии и лингвистике. Учебное пособие
Шрифт:
Для описания мысли наиболее приемлем, по мнению Г. Фреге, арифметический язык формул (Formelsprache) или язык понятийных исчислений (Begriffsschrift), который он сам разработал для этих целей. Автор призывает в этой связи освободиться от оков естественного языка, из-за логического несовершенства которого допускается много ошибок в оформлении мысли. Грамматики различных языков отличаются друг от друга тем, что в них смешалось психологическое с логическим. Язык модифицирует мысль, придает ей особую окрашенность.
4.2. Бертран Рассел (1872–1970). Независимость познания от сознания и языка. Преимущество естественного языка – в его неопределенности и возможности нового означивания
Английский философ и общественный деятель с мировым именем. Автор одной из версий философской доктрины «логического атомизма», сформировавшейся в рамках аналитической философии. Был дружен с «первым» (ранним) Л. Витгенштейном, автором «Заметок по логике», еще верившим в познание действительности с помощью языка (= логически идеального языка), и, разошелся со «вторым» (поздним) Л. Витгенштейном, автором «Логико-философского трактата» и «Философских исследований», отказавшимся, по его мнению, от философского освещения отношений между словом и жизнью, и ограничивающим философию анализом языка повседневной жизни.
В предисловии к книге Геллнера «Слова и вещи» Б. Рассел аргументировал свое несогласие с данным подходом следующим образом: «Лингвистическая философия в своем интересе не к миру, а к языку похожа на ребенка, забавляющегося часами без маятника, которые, даже не показывая часа, функционируют проще в забавном ритме».
Б. Рассел придерживался мнения, что каждого философа необходимо рассматривать «в качестве продукта окружающей его среды, то есть как человека, в котором выкристаллизовались и сконцентрировались мысли и чувства, свойственные обществу, частью которого он является». По-видимому, общество оказалось не столь однородным, чтобы можно было констатировать полное единодушие философских взглядов его представителей.
• Рассел Б. Философия логического атомизма. – Томск, 1999. – 192 с.
• Рассел Б. История западной философии. – Ростов н/Д, 2002. – 992 с.
1. Преимущество естественного языка – в его неопределенности и возможности нового означивания.
Б. Рассел подчеркивает нечеткость, двусмысленность высказываний, построенных с помощью естественного языка. При этом он, однако, придерживается мнения, что «нечеткость гораздо более важна в теории познания».
Расплывчатость, неопределенность символа в плане значения идет на пользу познавательному процессу, так как не препятствует заполнению данного символа различным содержанием. В этом автор видит главное преимущество естественного языка.
2. Имя – это сокращенная дескрипция.
Слово может выступать синонимом более крупных вербальных единиц, например, словосочетания или предложения. Слово имеет память на свое контекстуальное окружение, из которого оно когда-то вычленилось. Следует заметить, что эту идею впервые высказал немецкий лингвист, автор Очерков
3. Истинность и ложность высказывания зависит от объективных условий (фактов).
Истинность или ложность высказывания, ср. «Идет дождь», зависит от условий (в данном случае погодных). «Истина и ложь коррелятивны». Такие условия или обстоятельства автор называет «фактом». Факты выражаются с помощью целостных предложений, а не отдельными словами. В основном факты принадлежат объективному миру и не зависят от наших мыслей и убеждений. Факты подразделяются на единичные, ср. «Это является белым», и общие, ср. «Все люди смертны». Кроме того, они могут быть положительными и отрицательными, ср. «Сократ жил» и «Сократ не жив».
4. Пропозиция – это комплекс словесных символов, главной функцией которых является обозначение предметов.
Под пропозицией автор понимает повествовательные предложения, которые что-то утверждают. «Пропозиция есть только символ». Пропозиция состоит из комплексных символов. Это части пропозиции, или слова. Однако автор не склонен приписывать пропозиции номинативную функцию, ср. «Пропозиции не являются именами фактов». Он приходит к выводу, что «отношение пропозиции к факту совершенно отличается от отношения имени к наименованной вещи». «Факты вы можете только утверждать или отрицать или что-то подобное, но не именовать».
Из сказанного можно сделать вывод, что пропозиция есть отношение обозначения или репрезентации, отношение которое устанавливает говорящий, используя готовые имена как простые, неделимые символы.
5. Свойства словесного символа часто смешиваются со свойствами предмета, что приводит к заблуждениям.
«При недостаточно бережном обращении с символами, при недостаточном осознании отношения символа к тому, что он символизирует, вы найдете, что приписываете предмету те свойства, которые принадлежат только символу». «Едва ли необходимо говорить, что определение дается не предмету, а символу».
Все заблуждения возникают, согласно Б. Расселу, потому, что мы вместо одного, более соответствующего символа используем другой (символ иной разновидности).
«Говоря о символе, я просто имею в виду нечто такое, что ‘обозначает’ что-то еще». Правда, автор не связывает это «что-то еще» с понятием значения. Он не последователен в этом вопросе. С одной стороны, он заявляет, что понятие значения психологично, что пока невозможно построить чисто логическую теорию значения. С другой стороны, он все же определяет значение как компонент факта, который в зависимости от условий делает пропозицию истинной или ложной.
Если значение является содержанием, или неотъемлемой конституентой символа (пропозиции), то его роль в приписывании обозначаемому объекту каких-то дополнительных признаков вполне понятна. То, что автор, пытаясь освободиться от традиционных представлений о значении, все же невольно признает их интралингвистический статус, свидетельствует следующая цитата, ср.: «Чем бы ни было значение комплексного символа, ясно, что оно зависит от значения отдельных слов».
6. Условием всякого общения является нетождественность значения самому себе.