Феномен
Шрифт:
Здание института раскинулось, именно раскинулось, такое оно было разлапистое, на берегу океана. У причала покачивались глиссеры и яхты. Мы поднялись на второй этаж и прошли в лабораторию. Владимира еще не было.
— Заблудился, — усмехнулся Гек Финн.
— Пусть побегает, — сказала Люси. — Он сегодня такой забавный.
Нас с Токой познакомили с сотрудниками лаборатории. Люди приятные, как на подбор рослые, молодые, да все такие остряки да юмористы. Не хочешь смеяться, так заставят. Владимир не появлялся. Собрались уже искать его, как он ворвался в помещение, будто за ним гнались.
— Понасадили здесь лес дремучий! Здравствуйте, друзья и коллеги! Где сюрприз?
— Рядом, —
Я не успел сказать «да», как Тока меня опередил:
— Позвольте мне, — скороговоркой выпалил он. — Пожалуйста, позвольте быть подопытным, — и умоляюще сложил руки на груди.
— Давай, давай, Тока, — разрешил Владимир. — Мы тебя всегда уважим.
— Да, Володя, — вспомнил я. — Тебе привет!
— От кого?
— От бегемота.
— А-а, — невозмутимо ответил Владимир. — Я уже с ним поговорил, Шурик.
Гек дал команду готовности в лабораторию вспомогательных систем и провел нас в почти пустую комнату. В середине — небольшой пульт, рядом — кресла, столики, на них фруктовая вода в запотевших графинчиках. Напротив, на вогнутой стене, выделялся большущий, слабо мерцающий круг, нижний сегмент которого уходил под пол, но контуры его просвечивали и внизу. На полу, между пультом и вогнутой стеной был еще один, но поменьше круг. А за стеной располагалась вакуумная камера, в центре которой покоилась невидимая Пота-Попа массой в шестьсот миллиардов тонн. Гек попросил Току встать посреди круга и исполнять его команды, которые он будет подавать. И начал манипулировать рычажками. Затем Гек попросил Току, чтобы тот как можно повыше подпрыгнул на месте. Тока пригнулся и пружиняще подпрыгнул вверх.
— Отлично, — сказал Гек. — Зафиксировано. Еще разок. Да повыше!
Тока опять подпрыгнул… да так и остался висеть в воздухе. Гек убрал руку с пульта.
— Вот вам и сюрприз.
Тока висел с застывшим лицом, сохранившим напряжение усилия перед прыжком. Тело его немного было выгнуто назад, правая рука — приподнята, ноги — в коленях согнуты.
— Можете подойти ближе, — сказал Гек.
— Мы подошли, но неподвижные глаза Токи продолжали смотреть на то место, где мы сидели. Не дыша, он медленно-медленно опускался на пол.
— Тока, — позвал Владимир. — Ты меня слышишь?
Тока ничего не видел и не слышал. Секунд через пятнадцать он опустился на пол. Владимир, а затем и я пощупали у него пульс и послушали сердце — ни того, ни другого. Но он не был мертв, он жил. Люси уколола его иглой в щеку — Тока не среагировал.
— Понятно, — догадался Владимир. — Вы здорово дали! Вы молодцы, Гек и Люси! Как вам это удалось?
— Что удалось? — спросил я.
— Ну, раз наши друзья занимаются проблемой времени, значит, Тока сейчас живет в очень замедленном времени.
— В тысячу двести раз, — уточнил Гек. — Обратите внимание, он, наконец, почувствовал укол иглы, видите, зрачки расширяются, а сейчас рука начнет медленно подниматься к щеке. Ладно, пойдемте. Тока все равно не видит нас, мы для него слишком быстро двигаемся, глаз его не может уловить такое движение.
Гек провел нас в маленькую комнатушку. В воздухе неподвижно висели несколько мух. Но фактически они летали с обычной своей скоростью, просто они жили в замедленном времени. Гек дал нам лупы и мы смогли убедиться, что крылышки их делали один взмах в секунду. На столике стояла колба с кипятком, который, по словам Люси, стынет уже третьи сутки, но так и остается кипятком. Были и другие штучки.
— Ты молодец, Гек! — похвалил Владимир. — Ты ум! А ты, Люси, молодчина
То, что рассказывал и чертил Гек, я безусловно, не понимал. Сознание не принимало, что ход времени замедляется не только в определенном замкнутом объеме пространства, но в самом организме, который находится в том объеме. Говоря проще, Гек и Люси так сумели построить силовую и геометрическую конфигурацию «куска» поля тяготения, вырванного из Поты-Попы, так сумели скрутить его, изощренно изогнуть-вывернуть, что течение времени в нем сильно замедлилось. Потом американцы ухитрились «завязать» небольшой объем этого, как Владимир назвал, финн-пространства, и втолкнуть его в наше обычное пространство. Я уже привык употреблять такие обороты, как «скрутить» поле или «встряхнуть» его, но говорить научным языком с соответствующими терминами еще не научился, а если бы и мог, то непосвященный человек ничего бы не понял.
— А как же Тока? — спохватился я. — Он так и будет жить в замедленном времени?
— Ну что ты, Александр. В любой момент мы его можем «расколдовать».
— Не могу понять: масса Токи не изменилась, почему же он повис в воздухе? Ведь он должен сразу упасть независимо от времени.
— Нет, Сашок, — ответил Владимир. — Раз в сфере финн-пространства время замедленно в тысячу двести раз, значит, во столько же раз замедленно и ускорение свободного падения. Поэтому он так долго опускался. — Владимир повернулся к американцам. — Вы отлично поработали, дорогие мои, хорошие друзья! Я устал вас называть молодцами, но вынужден и огорчить: ваше открытие вряд ли пригодится Потапову и Попову.
— Володя, успокойся, мы очень рады, что вы нашли лучший способ спасти их. Каждому открытия свое время.
— Практически, Тока может сейчас прожить наши столетия? — спросил я.
— В своем восприятии он живет в обычном времени, — ответил Гек. — Если его оставить в этом состоянии, то он, прожив пять лет по своему времени, выйдет к людям через шесть наших тысячелетий. Чем не путешествие в будущее? Но это не абсолютный перенос во времени, это что-то вроде того же анабиоза. Если бы замедлить время в миллиард раз, то он бы за одну свою минуту прожил полторы тысячи наших лет. Но мы не можем регулировать скорость течения времени — почему-то только именно в тысячу двести раз, ни больше, ни меньше. Что это? Постоянная величина? Константа? Мы не знаем, Александр, каков абсолютный ход времени, в какой момент у него было начало и конечно ли оно. Проблем у нас очень много. Мы еще так мало знаем, — В эту минуту Гек был похож на Владимира, когда тот жаловался, что вообще ничего не знает и не понимает.
— Может, этим способом и я перенесся к вам?
— Нет, Шурка, — сказал Владимир. — Если даже и допустить, что кто-то заключил тебя в финн-пространство, то ты был бы виден всем, как мы видим Току, ты был бы экспонатом, объектом для изучения. А ты для всех исчез на четыре века — в этом все дело.
Люси предложила вернуться к Токе. Он стоял в прежней позе, но правая рука его уже касалась щеки, он растирал место укола. Еще в его глазах застыло удивление — он, наконец, обратил внимание, что нас на месте нет и недоумевал, куда же мы внезапно исчезли. Тока и сейчас нас не видел, для него наш приход — мгновения, которые не схватывал глаз. Нам нужно было стоять неподвижно несколько минут, пока по его нервам сигнал от глаза поступит в мозг. Я пощупал руку Токи, она была упруго напряжена, и хотел согнуть ее, но Гек попросил этого не делать, потому что можно повредить руку.