Фенрир. Тетралогия
Шрифт:
Но Андрей прекрасно помнил Алису. Пожав плечами, он выпрямился и включил чайник.
– Она была примерно твоего роста. Только русая, почти блондинка. Со светло-карими глазами.
– А она?..
– Погибла. Давно. Уехала врачом-волонтёром на Ближний Восток и попала под бомбардировку.
Лея зависла от удивления, забыв о еде.
– Это… Это ужасно…
– Это жизнь, – Андрей всыпал в кружку две ложки кофе и залил всё кипятком.
– Ты так просто об этом говоришь…
– Я много кого потерял.
– И на какой
Фенрир поперхнулся от неожиданности и уставился на Лею:
– Вот кто я в твоих глазах?
Она поняла, что из-за напряжения и волнения сморозила глупость, и отчаянно покачала головой:
– Я… Нет. Прости… Я не так тебя поняла…
– Люди умирают или погибают. Суровая реальность. Но это не значит, что мне не больно, никого не жаль и я не выпадаю из реальности на месяц-другой, потеряв очередного близкого человека.
– Да… Да, ты прав… Я идиотка.
– Нет. Ты просто сидишь как на иголках. Словно на электрическом стуле, который должны были включить пять минут назад, но что-то пошло не так, и ты в панике.
Настал черёд Леи поперхнуться. Андрей продолжал внимательно смотреть на неё:
– Что случилось?
– Не знаю… – Лея судорожно вздохнула, впихнула в себя последнюю ложку макарон и подошла к мойке, чтобы помыть свою тарелку.
Из-за шума воды она не услышала, как Андрей приблизился сзади, поэтому чуть не подпрыгнула от ужаса, когда над самым её ухом раздалось хриплое:
– Я что-то не то сделал?
Стараясь сдержать волнение и излишние эмоции, Лея быстро заморгала и, путаясь в огромном халате, унеслась из кухни, пролепетав:
– Нет, всё в порядке.
Раздражённо цокнув языком, Андрей выключил забытую воду и последовал за ней:
– Лея!
– Что?..
– Подскажи момент, когда я из нормального парня превратился для тебя в устрашающего соседа, – Фенрир успел заметить, как она вытерла глаза рукавами и отвернулась к оконному проёму, застеклённому пятисантиметровым матовым полимером, способным выдержать даже крупнокалиберный обстрел.
– Что ты там пытаешься разглядеть?
– Ничего. Ничего я не пытаюсь! Я… Просто ничего.
– Лея…
Она вжала голову в плечи, но не повернулась. Андрей аккуратно приблизился:
– Поговори со мной, а? Что произошло?.. Что тебя тревожит?
– Всякие глупости…
– Поделись. Может, тебя отпустит?
– Нет. Ты рассмеёшься и скажешь, что мне десять лет.
– Обещаю не говорить так. Просто вчера ведь всё было хорошо. Ну… Насколько это возможно. А потом ты проснулась, и тебя будто подменили, – он коснулся ладонью её плеча, и Лея снова вздрогнула, словно от удара. – Или ты жалеешь о чём-то? Скажи как есть. И как мне теперь стоит вести себя с тобой.
Она наконец-то повернулась к Андрею лицом. В ярко-зелёных глазах стояли еле сдерживаемые слёзы, а нижняя губа тряслась.
– Лея, малыш. Ну я… Я ведь всё тот же Андрей, каким был вчера. И неделю
– Будущее… – Лея шмыгнула носом и плюхнулась на диван, сцепив пальцы в замок.
– А что с ним?
– Я не понимаю, каким оно будет.
– Покажи мне того счастливчика, который понимает! – Андрей забавно хмыкнул и уселся рядом, поправив на себе полотенце. Но Лея не оценила его шутку.
– Ты обещал не смеяться.
– Прости.
– Что будет, когда нас отсюда вызволят?
Вскинув брови, Фенрир пожал плечами:
– Мы вернёмся в Москву. Всех виновных в покушении на тебя вычислят и осудят. Твой отец вынесет мозг Денису, и тот приставит к тебе ещё одного телохранителя. Правда, не знаю…
– Я не про это.
Андрей прекрасно понимал, о чём переживала Лея, и его рассуждения были лишь попыткой оттянуть необходимость ответить, чтобы сообразить, какую реакцию стоило продемонстрировать.
– Ну… – он упёрся локтем в колено и уронил подбородок на ладонь, сжатую в кулак. – Ты… Ты жалеешь, что в адреналиновом порыве позволила мне… Дала мне доступ к телу? И теперь боишься, что по возвращению в Москву я испарюсь, получив своё, а ты останешься опороченной одинокой пленницей президентской тюрьмы, которую по какой-то глупой случайности назвали резиденцией…
Лея медленно закрыла глаза:
– Я не жалею, но…
– Переезжай ко мне.
– Что??? – она растерянно уставилась на Андрея, не веря своим ушам. – В смысле – переезжай?
– В прямом. У меня отличная хата. Просторная студия и гигантская спальня. За всю твою библиотеку не уверен, но пара книжных шкафов точно влезет, – Андрей криво улыбнулся и аккуратно ткнул её плечом в плечо. – Или страшно покинуть отцовское гнёздышко?
Лея закатила глаза и ещё больше погрустнела:
– Знаешь… Я, конечно, в определённой степени страдаю от одиночества. Но мне не четырнадцать… И, поверь, мне хватило бы ума, гордости и… и самолюбия… не… – в горле пересохло, а в солнечном сплетении напряжение снова отозвалось тупой болью, но Лея заставила себя продолжить фразу: – …не давать тебе доступ к телу просто из-за взрыва гормонов. Я… как бы сказать…
Андрей нежно повернул её лицом к себе, коснувшись подбородка, и успокаивающе поглаживал скулу Леи большим пальцем:
– Скажи как есть. Мне, собственно, тоже не четырнадцать.
В приступе горькой самоиронии Лея грустно хмыкнула:
– Это такая глупость…
– Почему? – Фенрир уже почти точно знал, что она скажет. Все эмоции Леи очень красноречиво отражались на её точёном лице.
– Я… я во всём этом увязла эмоционально…
– Ты считаешь эмоции глупостью?
– Сейчас многие так считают… – поняв, что больше в силах продолжать эту мазохистскую пытку, Лея отвела взгляд в сторону и сдалась: – Многие считают любовь глупостью…