Фэнтези 2007 [сб.]

Бондарев Олег Игоревич

Иллеар поспешил туда же, вслед за мастером битв. Хотя было уже ясно: они все опоздали, самое страшное случилось.

— Стойте! Где иб-Барахья?! — Это Ламбэри Безжалостная со своими девицами. Йор-падды не намного отстали от первых «сестер», но, в отличие от них, были вооружены и предельно собранны. — Немедленно позовите иб-Барахью!

— Я здесь, Ламбэри. В чем дело?

Она подошла незаметно, все в том же зеленом платьице и кожаных сандалиях. Только лицо осунувшееся, побледневшее. Иллеар едва сдержался, чтобы не обнять ее за

плечи или — лучше — — поднять на руки и унести прочь отсюда, уложить в постель, накрыть одеялом и строго-настрого велеть: «Пока не отдохнешь как следует!..»

Он мотнул головой, прогоняя неуместные мысли, и услышал, как Безжалостная повторяет:

— Да, провидица, ты не ослышалась. Я хочу, чтобы никто не входил в шатер, а те, кто уже вошел, немедленно покинули его. Змейка!

Чующая кивнула:

— Это совершенно точно: ночью здесь был человек, в которого вселился джиэммон. Мне нужно осмотреть место убийства, чтобы сказать больше.

— Что с моим сыном?! — не выдержал наконец Эминар ал-Леад. Голос его сорвался, старый мастер битв откашлялся, потом повторил, уже тише: — Он жив?

Ламбэри странно посмотрела на него:

— Он спит.

— Спит?!

— Вчера, — спокойно разъяснила иб-Барахья, — его напоили маковым молоком, чтобы можно было влить в вены раненого свежую кровь.

— Но так вы только убьете его! Я знаю нескольких лекарей, они пытались, и не раз... — Эминар ал-Леад замолчал и только обводил пустым взглядом лица «сестер».

— А наши целительницы не раз таким образом спасали людей.

Иллеар решительно вмешался:

— Так или иначе, кровь уже влили и Джализ всего лишь спит. Я хочу услышать другое: что это за история с джиэммоном? Откуда бы он здесь взялся?

— Его, — сказала Ламбэри, — внес в оазис один из вас. Ты, Ваше Могущество, или твои спутники.

— Вздор!

— Вы ведь ночевали в той заброшенной деревушке — накануне сражения, в котором погиб почти весь твой отряд?

— И что же?

Безжалостная объяснила. Тем временем йор-падды окружили шатер и заставили служительниц выйти за пределы этого круга. Змейка нырнула под полог, возле которого уже басовито гудели огромные, черные мухи. И вонь стояла такая, какая бывает на поле боя — после боя.

— Это ошибка! — повторил Иллеар. — Ни я, ни мои спутники просто не могут...

— Тогда кто убил целительницу и «сестру»?! — резко оборвала его Безжалостная. — Следы четкие, Змейка уловила их даже на расстоянии.

— К кому же они ведут?

Чующая, услышав вопрос, ответила из шатра:

— Слишком много времени прошло. И тот, в ком сидел джиэммон, знал, что делает. Он принес с собой дурман-траву, которая стерла почти все следы.

— Тогда с чего вы взяли, что это был именно одержимый джиэммоном, а не обычный убийца?

Ламбэри снисходительно усмехнулась:

— Все просто. Ваше Могущество. В оазис прибыли только мы да вы. Один из вас одержим. Кто же убил? Случайный убийца,

набредший на Таальфи и сейчас скрывающийся в барханах? Тогда почему бы не обвинить в этом меня или, скажем, иб-Барахью? Ты забываешь, что самое простое объяснение — самое верное. А вот утверждать, будто ни один из вас не одержим, ты не можешь до тех пор, пока Змейка не проверит вас.

— Она проверит этих людей не раньше, чем они перестанут быть паломниками! — твердо сказала иб-Барахья. — Таков закон — и никому не позволено его нарушать. Ты знаешь это, Безжалостная.

— Знаю, провидица. Закон есть закон.

И тут они услышали хриплый, срывающийся голос Джализа:

— Ты... снова... т-ты...

Змейка выглянула из шатра:

— Он проснулся и бредит. Ламбэри, наверное, к нему уже можно пропустить целительницу... — Чующая осеклась, сообразив, что целительница уже там: лежит, мертвая. — Ну, кого-нибудь, кто успокоил бы его. Тела накрыты, он их не заметит, но я боюсь, что...

Безжалостная повернулась и приказала своим девицам вынести убитых из шатра.

— Я пойду к нему. — Эминар ал-Леад направился к пологу, не взглянув ни на Ламбэри, ни на провидицу. Йор-падды не осмелились его остановить, даже вечноулыбчивая телохранительница.

А Джализ все бормотал:

— Куда же?. , зачем? зачем зачем зачем?! Что она тебе сделала?!

— Тише, сынок, тише. Это я. Все уже закончилось.

— ... что она тебе сделала?! ... что?! что!!! Кто?! Где Данара?

Иллеар заметил, как вздрогнула иб-Барахья. В этот момент йор-падды как раз проносили мимо них второе тело: убитых было двое, целительница и «сестра». Стало быть — именно Данара, которой пришелся по сердцу юный ал-Леад.

— Где она?! — закричал тот из шатра.

Йор-падды вздрогнули, самодельные носилки качнулись, и из-под покрывала выметнулась рука — перепачканная кровью, но не на это обратил внимание Иллеар.

— Шрамы! — Он присел на корточки и внимательнее осмотрел эту посеревшую, с бурыми подсохшими пятнышками руку. — Откуда бы могли взяться шрамы?

— Она дала свою кровь, чтобы спасти его, — тихо сказала иб-Барахья.

— Где она?! — не унимался в шатре Джализ. — Где?! Куда?!

Иб-Барахья на пару мгновений закрыла глаза и, Иллеар видел это, сжала руки в кулаки. Потом как ни в чем не бывало стала отдавать распоряжения «сестрам»:

— Дайте ему макового молока и посмотрите, можно ли переносить больного. Если да — поместите в башне. Все это... — она указала на шатер, — сжечь. Твоей чующей больше ничего там не нужно, Ламбэри?

Змейка, изрядно побледневшая от увиденного и от криков Джализа, развела руками.

— Закон есть закон, — сказала вдруг Безжалостная. — Если ты запрещаешь мне провести испытание... если закон запрещает мне провести испытание — что же, пусть так. Ты ведь понимаешь, что отныне все здесь, в Таальфи, рискуют своей жизнью? Ты ведь понимаешь это, провидица?