Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра (CИ)
Шрифт:
Зрачки Виттора слегка сузились - буквально на волос. Хармон осекся и сглотнул. Едва не въехал телегой в горшечную лавку!
– Идите до конца, - велел граф.
Соскочить на другое? Не выйдет, слишком прозорлив чертяка, заметит подмену.
– Перемена, ваша милость, - нехотя повел дальше торговец.
– Я лишь подумал: может ли быть так, что вы поступили по велению влюбленного сердца... И не до конца рассчитали перемену, вот я о чем. Любовь - ведь она порою толкает...
– Она порою, это да, - граф улыбнулся, и у Хармона отлегло от сердца.
– Полагаете, я совершил некую глупость, и нуждаюсь в помощи, чтобы ее уладить?
–
– Вы ошиблись, Хармон. Вторая стрела также ушла мимо. Понимаете ли, упомянув перемену, я имел в виду перемену в вашей жизни, а не в моей.
– В моей жизни, милорд? Какую перемену?
– Ту, что, возможно, произойдет сегодня. Я хочу предложить вам продать для меня один товар - того сорта, какими вы прежде не торговали.
Хармон прокрутил в мыслях несколько товаров, с какими он прежде не имел дела, и какие стоили бы подобных предисловий. Титул? Ленное владение? Брачный договор? Пленник? Ни один из вариантов не пришелся ему по нутру. Все это лордские игры - те самые, в которые вступаешь с надеждами на большой куш, а заканчиваешь с петлей на шее.
– Какой товар, милорд?
– Хочу предупредить вас, Хармон, - сказал Виттор, задушевно улыбаясь.
– Товар весьма необычен и редок, он обладает особенными свойствами. Когда вы ознакомитесь с ним... Знаете, осмотрительно с моей стороны было бы лишить вас права на отказ. Понимаете, о чем я?
Хармон сглотнул, и снова. В горле пересохло.
– Да, милорд.
– Однако, я не хочу давить на вас таким образом. Вы взглянете на товар и сохраните право отказаться от сделки, и сможете, отказавшись, выйти из этой комнаты на своих двоих. Но, любезный Хармон-торговец, я запрещаю вам говорить кому-либо о нашей сделке. Словом лорда я велю вам держать язык за зубами, независимо от вашего решения. Понимаете, что это означает?
– Хорошо понимаю.
– Что ж, тогда приступим, - граф Виттор дернул за шнур, висящий на стене. Где-то вдалеке глухо звякнул колокольчик.
Внезапно Хармон догадался, что за товар ему будет предложен. Инструмент для шантажа, вот что! Граф Виттор хочет надавить на кого-то, вынудить к повиновению. У него есть нечто веское против того человека: неосторожное письмо или печать на поддельной грамоте, или чье-то свидетельство о тяжком преступлении. Эту штуку он и хочет поручить мне. Дело дрянь. Ну и дрянь!
Раскрылась дверь, секретарь графа внес и поставил на стол дорогую шкатулку, безмолвно покинул комнату. Сняв с пояса крохотный ключик, Виттор Шейланд отпер шкатулку и передвинул ее ближе к Хармону.
Паскудство, думал торговец. Я открою шкатулку, и внутри будет свиток. Я прочту его, это окажется орудие против кого-нибудь из очень влиятельных людей. Возможно, против Дома Нортвуд, что издавна не мирит с Шейландами. Или против герцога Айдена Альмера - конкурента графа Виттора, второго "соратника императора". А после, спустя не столь уж долгое время, Хармон-торговец будет кормить собою крыс в подземелье родового замка Нортвудов... или Альмер, велика ли разница? Потому граф и не послал с поручением одного из своих рыцарей, а призвал едва знакомого купчину: не жалко в расход пустить!
Хорошо хоть, граф разрешил мне отказаться. Но не очередная ли это проверка? Не дал ли он мне видимость свободы лишь для того, чтобы посмотреть, какой выбор сделаю? А если мой выбор его не устроит... Тьма, тьма!
– Открывайте уже!
– поторопил его граф.
– В ней - не ядовитая змея, уверяю
С тяжелым сердцем Хармон придвинул шкатулку, положил ладонь на крышку и открыл.
Внутри был не свиток. Там лежал...
Торговец Хармон Паула разучился дышать.
Неужели?!
О, боги!
Там лежал...
Стрела
11-13 мая 1774 от Сошествия
Мягкие Поля (около 300 миль от
северо-восточной границы империи Полари)
Отряд северян вынужден был задержаться на островке среди болот.
Ливень напитал Мягкие Поля, и под травяным настилом образовался слой чистой воды, а она менее плотна, чем болотная жижа. Сеть потеряла часть прочности и не будет достаточно надежна, пока чистая вода не перемешается с грязью. Решено было провести день на островке, и, сказать по правде, Эрвина это ни капли не расстроило. После давешних приключений болело все, а ноги - сильнее, чем все прочие части тела, вместе взятые. Эрвин совершил смелую вылазку к луже на расстояние двадцати шагов от шатра, чтобы кое-как отмыться; за время марш-броска до лужи не на шутку устал и предпочел остаток дня неподвижно пролежать на берегу.
Глядел на болото - оно выглядело таким умильно безмятежным под своим изумрудным покрывалом. Юркими точками носились бегунцы, кружили на плоских крыльях несколько хищных птиц, да поодаль, на юге играла рябью черная вода в крупной полынье. Более ничто не нарушало спокойствия Мягких Полей. Странным образом гиблая болотная тишь навеивала Эрвину умиротворение.
Лагерь жил своей жизнью. Часть греев чистили коней, другие искали топливо для костра. Зазвенело оружие, и Эрвин всполошился было, но убедился в том, что это всего лишь тренировка на затупленных мечах. Колемон рассказывал что-то кайрам, слуха Ориджина достигли обрывки:
– ...видать, загнал его на болото другой клыкан, покрупнее. Клыканы меж собою свирепо бьются...
Когда охотник умолк, говорить стал барон Филипп. Изложил, по своему обыкновению, скабрезную историю о некой уездной леди, которая на деле оказалась вовсе и не леди, а купчихой, зато уж какой страстной - не вырвешься! Филипп заигрался с нею, как тут уже вечер наступил, и ейный муж домой возвращается. Филипп едва успел схватить одежду да в окно вылезти, как тут купец заходит в спальню к жене. А окно-то на третьем этаже, барону прыгнуть боязко, он и висит под карнизом. И слышит, как купец жену спрашивает: "Отчего это у тебя окно раскрыто?" А она: "Так жарко же!" Он тогда: "А чего голышом сидишь?"