Феодал
Шрифт:
Казалось, Бао совсем не постарел за тринадцать лет. Фома знал, что это иллюзия. Все стареют. Не все замечают это, как в других, так и в себе. И только удивляются, внезапно обнаружив, что на молоденьких девочек их уже не очень-то тянет, зрелых баб им подавай. Вроде Бриджит, а то и постарше.
С Бао Фома не фамильярничал. Бао всегда был себе на уме. После ухода Нсуэ он стал образцом для подражания. Конечно, с поправкой на то, что между соседями-феодалами наставничество как таковое невозможно, как невозможно оно между руководителями партнерских и все же каким-то боком конкурирующих между собой фирм.
Подсмотреть
А в мечтах – понять секрет его активного долголетия. Может, он не работает на износ? А как такое возможно? Нет, если держать не одного ученика, а трех-четырех – возможно вполне. При условии, что все они абсолютно надежны. Ну, Восток – дело тонкое, традиции там сильны… надо думать, ученики не попрут против учителя и не перегрызутся между собой за право наследования. Да, все это хорошо в теории, но как прокормить такую ораву учеников? Феод у Бао лишь чуть-чуть крупнее… Может, у него больше оазисов? Нет, вряд ли намного больше. Наверное, китайцы обнаружили еще какой-то пищевой ресурс, не считая лап многоножек. Или просто едят меньше.
Николая бы к ним! Сдать в аренду на год. Да и еще кое-кого, чтобы окончательно дошло до людей: не в сказку попали.
Вслух он этого говорить не стал, а просто стоял и смотрел, как Бао взбирается на холм. Спуститься ему навстречу означало вторгнуться без спросу в чужие владения. Этикет. Не человеческий – феодальный.
Ничего, холм пологий, авось Кондратий старика не хватит…
Фома улыбался. Сколько времени жизнь только и делала, что била по голове, а при одном взгляде на Бао подарила надежду. Ликование пробудилось и рвалось наружу. Смотрите, люди! Мы живем. Все равно живем! Мы, человеки, черви земные, крысы подопытные, научились жить в нечеловеческом мире, на Плоскости этой гадской, и ничего она с нами, людьми, не сделает! С каждым в отдельности – сколько угодно. Это она любит. Но мы вместе! Мы – вид. Мы – стая. И потому неистребимы. Наше поколение ляжет геологическим слоем, но люди все равно будут здесь жить! Можно даже предположить: с каждым новым поколением они будут жить все лучше и лучше. Всем назло. И пусть Экспериментатор, божок наш поганый, сдохнет от злости!
Он сердечно приветствовал соседа. Бао, совсем чуть-чуть запыхавшийся, заулыбался в ответ, далеко выставляя непомерные свои резцы. На Николая он не обратил особого внимания, зато Автандила и особенно ворону рассматривал долго, не скрывая удивления. Совсем отвык от ворон.
– Отойдем-ка, сосед, – позвал Фома. – Есть тема.
Без всякого политеса он взял быка за рога. Не ожидая, впрочем, быстрого согласия.
– Значит, нет в твоих владениях такого места, я правильно понял? – говорил он спустя полчаса, успев уже слегка осипнуть. – Все это легенда от начала и до конца?
– Нету места. Нету места. Плавильно.
Процентов на девяносто Фома был уверен: есть такое место. Шредеру можно было верить. И был один перебежчик-диссидент-хуацяо, смывшийся от Бао к Шредеру и клявшийся, что чудом избежал обменника. И была Сой со сведениями туманными, но явно возникшими не на пустом месте.
– Ну, нет так нет. Жаль.
– Нету. Заль.
– Жаль, что ты, сосед, такой упрямый. Ох, как жаль…
– Сто
– Ты же знаешь, – медленно, выбирая слова, сказал Фома, – я у себя насильно никого не держу. А мог бы и удержать. В прошлом году на меня целая китайская семья свалилась. Мало ли, что с Тайваня. Кстати, как они? Не балласт?
– Балласт? Сто такое?
– Барахло ненадобное.
– Не балласт, не балласт, – заулыбался Бао. – Не балахло. Холосые люди. Лаботяссие. Сапасибо.
– Пожалуйста. Я так понимаю: если не хочешь иметь проблем, с соседями надо дружить. Ты мне поможешь, я тебе помогу. Нет? Ну, если ты не хочешь, что я тогда могу сделать? Успокойся, войну не начну, можешь не строить Великую стену. Живи себе. Помощи только не проси, когда приспичит. Извини, у меня свои принципы.
– Я возьму, – уже без улыбки Бао указал на Автандила. – Если сам пойдет – возьму.
Фома украдкой перевел дух. Сработало!
– Он пойдет. Считай, что я тебе должен. Автандил, дорогой ты мой, иди сюда!
Он беззастенчиво наплел доверчивому грузину о стране, где всем хватает мяса. Где бегает много-много барашков. Где восхитительные дымки курятся над мангалами. Где каждая ворона сыта и довольна.
Врал и глотал слюну.
– С ним вот пойдешь. Это Бао. Он дорогу знает.
Николай кашлял и сморкался в сторонке, отворотив рыло.
Попрощались.
Фома долго стоял, глядя в спину уходящим. Маленький Бао шел впереди и порою совершенно терялся за громоздким Автандилом. Фигуры уменьшались, потом стали таять в дымке. Вороны уже давно не было видно.
– Ладно… Потопали.
– Куда? – спросил Николай.
– Обратно, куда же еще…
– Ты обещал мне другой оазис.
– Не забыл, – буркнул Фома. – Автандил ушел, оазис пустой остался. Вот тебя туда и отведу.
– А он как… ничего?
– Лучше не бывает.
– Не жалко? – спросил Николай.
– Оазиса-то? Пока нет. Погляжу, как ты будешь справляться. Загубишь оазис – гляди! Не пожалею.
– Кто загубит? – возмутился Николай. – Я загублю? За такие слова, бляха-муха, знаешь что бывает? Я – загублю! Во сказанул… Да тьфу, петух тя затопчи, я не о том! Автандила терять тебе не жалко?
– Еще как жалко, – вздохнул Фома. – А что делать? Я его уже так и так потерял. Нет его, Автандила. Пусть хоть жив останется и память сохранит. Мне больше не надо.
– Да ладно тебе… Брось, не переживай. Может, еще очухается, придет…
– Не придет он, – снова вздохнул Фома. – Другим человеком станет, зато, может, выздоровеет. Тварь эту, ворону, сам палкой зашибет и китайскому повару отдаст. Кончено, проехали. И на хрен. Ну пошли, какого мы тут стоим?..
Глава 5
Ничего страшного. Просто полоса неудач. Со всяким бывает. А сколько их было раньше, этих полос! Тут надо только одно: переждать, не наделав глупостей. И верить, что лучшие дни впереди. Причем не слишком далеко.
Ведь что привязывает человека к жизни? Страх смерти? Да, но не только. Многие легко преодолевают этот страх, стоит им убедиться в отсутствии перспективы. Никто, веря в Прекрасное Завтра, не намылит себе петельку и не нырнет головой вниз в черный провал. Вера нужна. Или хотя бы надежда, пусть робкая…