Феодал
Шрифт:
Он собирался деловито и быстро. Потрогал отросшую щетину, подумал, не побриться ли, и отверг мысль как несвоевременную. Проверил оружие, боеприпасы, бинокль. Завернул в тряпицу несколько лепешек. Одну пластиковую бутылку наполнил теплым чаем, вторую водой из канистры. Канистра была специальная, из чистого серебра. Вода в ней стояла подолгу, совершенно не тухла и была приятной на вкус.
Покончив со сборами, сделал Борьке ручкой – пока, мол.
– А я знаю, куда ты уходишь, – сказал ученик. – Ты на запад идешь, в разведку.
– А если и угадал, то что? – осведомился Фома.
– Возьми меня с собой, а? Польза будет.
– Кому польза будет?
– Ну ваще-е… Вопросы у тебя! Тебе будет польза, кому же еще.
– Ты лучше тут пользу приноси, – сказал Фома. – А там я уж как-нибудь сам управлюсь.
– Да, управишься… А если не вернешься?
– Твое счастье, что я не суеверный. Огреб бы ты у меня за такие слова… Если не вернусь – сам знаешь. Тебе быть феодалом. Хочешь?
– Да. То есть нет. Я маленький, мне еще рано.
– Жулик ты. И лодырь.
– Не, я правда не хочу…
– А придется. Поэтому пожелай мне удачи.
– Удачи.
– Так-то лучше. Ну пока.
Прощаться с Оксаной было незачем. От «коттеджа» Фома прямиком пошел на запад. Девчонка догнала его на вершине холма.
– Что ты за мной ходишь? – набросился он.
– А что, нельзя? – с вызовом спросила Оксана.
– Нельзя. Опасно.
– И ловушки кругом, да? Это я уже слышала. Только я все равно уйду отсюда. Не с тобой уйду, значит, одна. Так и знай.
– Погибнешь.
– А тебе-то что? Моя жизнь, мне решать.
«Чтоб вас всех, – подумал Фома. – Пропадите вы пропадом. С вашими решениями за себя и за других! С вашими амбициями и капризами! Плюнуть бы на вас и уйти навсегда. А ведь когда-нибудь так и сделаю…»
– Слушай, может, ты после решишь, а? – взмолился он. – Ну некогда мне! Потерпи. Почему я за всех терпеть должен? Я ведь феодал, не нянька…
– А мне няньки и не нужны!
– Уф-ф! Ладно, просьбу выполнишь?
– Смотря какую.
– Дождись меня тут, в оазисе. Борька скоро тоже уйдет, надоедать не будет. А я вернусь – обсудим вдвоем твою проблему. Может, и придумаем чего.
– А ты надолго?
– Не знаю. Нет, наверное. Но если все-таки задержусь – дождись. Договорились?
Она капризно выпятила губку.
– Я подумаю.
Наверное, это стоило счесть согласием.
– Дождись, – повторил Фома.
Он не стал говорить ей, что совсем недавно узнал ее и себя в двух прошедших мимо полупрозрачных фигурах, в призраках. С этим явлением натуры лучше было прежде разобраться самому. Да и ни хрена они, наверное, не значат, эти призраки!
Со Спины Крокодила Фома долго рассматривал в бинокль ближайший оазис к западу от своих владений. Поле – то ли ячменное, то ли пшеничное, издали не разглядеть – было наполовину сжато. Двое мужчин и одна женщина трудились как заведенные, безостановочно срезая колосья
Тихо было.
В мутном воздухе – ни ветерка. Ни одной ловушки в пределах ста шагов. И только на той стороне – монотонная работа, редко-редко прерываемая коротким, минут в пять, отдыхом.
Он наблюдал долго, пока не понял, что просто тянет время, не в силах решиться. И тогда решился сразу.
Что могло ждать внизу по ту сторону границы? Небывалое скопище ловушек? Минное поле? Пока не проверишь, не узнаешь.
Осторожно спустившись со Спины Крокодила, Фома и дальше шел с опаской. Когда, по его понятиям, миновал час, он оглянулся и приободрился: ого, сколько отмахал! Километра два, пожалуй. Правда, оазис впереди будто бы и не приблизился совсем, но это, безусловно, обман зрения, знаем мы наперечет все эти обманы…
Один черный провал, одно скромных размеров облачко белого тумана да участок зыбучего песка, который пришлось обойти, – вот и все, что пока встретилось. Красота! Можно позавидовать Перонелли – или кто тут у них теперь главный? Если вся местность вокруг столь же безопасна – это же не жизнь, а сказка!
Хотя ясно, конечно, что это лишь местная флуктуация плотности ловушек. Сугубо временная и вполне допустимая теорией вероятностей.
И сейчас же под ногой раздался знакомый легкий треск. Фома рванул, как на стометровке. Пыхтуны, черт!.. Ничего, успел, проскочил. Вот уже все, совсем все… Уф-ф. Можно отдышаться.
А недурной условный рефлекс наработан, однако! Голова еще не сообразила, а ноги уже помчались… Фома оглянулся назад, где низко над песком ветерок шевелил облачка едкой, вроде иприта, дряни. Надо запомнить место. Грибницы восстанавливаются быстро.
Хотелось бы знать, зачем им это надо? Если грибница пыхтунов и впрямь местная форма жизни, то от кого она защищается кожно-нарывной взвесью? От многоножек? От каких-нибудь неведомых кротов или почвенных нематод? Вряд ли, скорее уж от какого-то роющего, но все же наземного пожирателя, вроде мышкующей лисы… А где он? Кто жрет пыхтуны? Кто их вообще видел?
А, наплевать!.. Всякому чуду дивиться – дивилка сломается. Убежал, никуда не влипнув, – ну и радуйся. Есть чему.
Часа через два он уже подходил к оазису, не встретив больше ни одной ловушки. Надо же. Если у Перонелли ловушки везде разбросаны так редко, то это не пустыня – рай! Тогда феод может быть вдвое больше, и феодал с ним управится. Хотя какой теперь Перонелли феодал? Наместник он. Сатрап. И феод его – сатрапия.
Нет, поправил себя Фома. Так было пять лет назад. Теперь – неизвестно. Если все изменилось, то почему от западных соседей пять лет не поступало известий? Если нет – тот же вопрос. Почему новоявленное королевство оставило восточных соседей в покое? Думай, феодал, думай.