Феодальная монархия во Франции и в Англии X–XIII веков

Пти-Дютайи Шарль

Генрих II создал этот странный документ, по-видимому, в 1158 г. Для него дело шло о приобретении титула, который ему не достав ал для того, чтобы наложить руку на Бретань. Людовик VII, человек чистый сердцем, дал себя убедить. И Генрих II вступил в Бретань в качестве сенешала короля Франции, заставил графа Конана отказаться от Нантского графства, а несколько лет спустя закрепил свой захват женитьбой сына своего Жоффруа на Констанции, дочери Конана [400] . От этого брака родился Артур, соперник и жертва Иоанна Безземельного. До самой своей смерти Генрих II оставался хозяином Бретани. Он уничтожил анархию и доставил мир мелкому люду. Это он, по-видимому, учредил восемь бальяжей, управлявшихся сенешалами. Он внедрял в бретонское право принципы права нормандского; один из важнейших бретонских юридических памятников, Ассиза графа Жоффруа, носит имя его сына. Она запрещала раздел поместий баронов и рыцарских ленов [401] . Собственно говоря, Бретань именно во время короткого владычества Плантагенетов введена была в поток западной цивилизации.

400

СССLVIII, стр. 68 и сл.; CCCXCI, III, стр. 271 и сл.; ССХХII, гл. II.

401

LV, I, стр. 146–147; CVI, Ввел., стр. 220, 413, 479, 487; DXXVI, стр. 117 и сл.; CCV, стр. 55 и сл.; СDХСIII, стр. VII и сл., 22 и сл.; CCXI, I, стр. 232–233.

V

Аквитания

У правление Аквитанией было для Генриха II и его сыновей задачей

трудной и неблагодарной; в сущности — лишь начиная с XIII в. можно будет говорить об английском управлении в этой области. В XII в. Аквитания продолжает представлять собой зрелище феодальной анархии, такой, какая была во всей Франции во времена Гуго Капета. Царствование Вильгельма X, отца Алиеноры, было полно насилий, разбоя, мелких войн, которые, впрочем, нравились герцогу, хотя он и не всегда выходил из них победителем [402] . Вот почему, не имея наследника мужского пола, он поручил свою дочь Алиенору Людовику Толстому, чтобы избежать распадения своего герцогства, уже утратившего в течение последних двух веков значительную часть принадлежавших ему земель. После своего брака с Алиенорой, Людовик VII оказался неспособным удержать бразды правления в своих руках; его чиновники не могли поддержать порядка и с большим трудом собирали то там, то сям кое-какие платежи [403] . Каковы были, в точности, феодальные узы, связывавшие знать Пуату и Гаскони с герцогом? Историки редко определяли их, по недостатку ли текстов или потому, что эти связи но поддавались определению. Граф Ангулемский утверждал, что за большую часть своих ленов он должен был приносить присягу (оммаж) только королю Франции [404] . Даже мелкие сеньоры, «баккалавры» (bacheliers) Пуату отказывали Плантагенетам в, выполнении своих феодальных повинностей [405] . Впрочем, и присяга имела весьма мало практического значения;, вероломство знати Пуату вошло в поговорку: «страна очень воинственная, верность неустойчивая», скажет Вильгельм Бретонец [406] . Ни духовенство, получавшее, однако, множество дарений, ни города не могли явиться здесь надежной опорой.

402

DLXV, II, стр. 1 и сл.

403

См. в особенности письмо сенешала Вильгельма де Мозэ к Сугерию. H.F., XV, стр. 486.

404

CLXXXIV, стр. 1 и сл.

405

DLXV, II, стр. 369, 385.

406

LVII, стр. 282, стр. 24.

Единственная политика, которую можно было проводить, — это поддерживать и увеличивать герцогский домен, иметь крепкие замки, чтобы сделать сношения возможными и поддержать престиж государя, поставить чиновников там, где можно было собирать какие-нибудь деньги, и поручить общий надзор за страной нескольким надежным людям. Все это и сделал Генрих II. Его первоначальный домен состоял из округов (prevotes) Пуатье, Ниор, Бенон, Ла-Рошель, Сен-Жан-д'Анжели, Фонтенэ-ле-Конт и нескольких других разбросанных там и сям владений [407] . Он купил за 15 000 фунтов графство Маршское. В течение царствования его и его сыновей были заняты в несколько приемов графство Ангулемское, виконтство Лиможское, графство Пери горское и у Капетингов оспаривались прежние владения, расположенные в Аквитании, Берри, Овернь, Тулузэн. Богатое Ангулемское графство со своими роскошными полями, грозными замками, дорогами, идущими из Парижа в Бордо, было особенно ценной добычей. Иоанн Безземельный лишился его, когда подписал в 1200 г. в Гулэ мир с Филиппом-Августом, но скоро вернул себе, женившись на наследнице этого графства Изабелле.

407

DXLII, стр. 42.

Такую политику можно было вести только ценой беспрестанных войн, и она требовала почти постоянного присутствия короля или членов его семьи. Ричард Львиное Сердце провел большую часть своей жизни между Луарой и Пиренеями в качестве Аквитанского герцога при жизни своего отца Генриха II, а потом в качестве короля. Алиенора, умершая только в 1204 г., хотя и обремененная годами, но все время крепкая, подвижная, неоднократно играла выдающуюся роль в истории Аквитании. Она была по праву госпоже этой страны. Под ее опекой, начиная с 1169 г., ее юный сын Ричард пользовался герцогскими прерогативами; Алиенора поселилась во дворце в Пуатье и оставалась бы там все время, если бы безрассудно не содействовала поднятию большого восстания против своего мужа в 1173 г. Генрих II двенадцать лет держал ее в плену. В 1185 г. он воспользовался ею, чтобы отобрать Аквитанию у мятежного Ричарда. При вступлении на престол Иоанна Безземельного она сама лично принесла ленную присягу (оммаж) Филиппу-Августу за герцогство Аквитанское. Она совершила продолжительный объезд этой страны, и только благодаря ей Аквитания не ускользнула из рук ее сына, враги которого стали на сторону Артура [408] .

408

DLXV, II, стр. 148 и сл., 316–317, 333 и сл., 350 и сл.; CDXXIV, стр. 24.

Еще больше, чем в Нормандии, самым главным средством для господства являлся здесь замок. Так как нельзя было требовать регулярного выполнения повинностей охранной и военной (de garde et d'ost), то охрана укрепленных мест была поручена шайкам бродяг, в роде шайки пресловутого Меркадье [409] , к великому ущербу для соседнего населения. Над кастелянами стоял сенешал. Учреждение этой высокой должности принадлежит, по-видимому, отцу Алиеноры Вильгельму X, который заимствовал мысль об этом у своего соседа, графа Анжуйского. Эту должность сенешала занимали люди из местной знати. Один из них, Рауль де Фе, дядя Алиеноры, был отлучен за свои вымогательства в ущерб церкви. Генрих II после этого попробовал поручить эту должность англичанину, графу Солсбери, которому он дал очень широкие полномочия; один вельможа из Пуату, Гуго Лузиньян, убил этого англичанина ударом меча в 1168 г. Генрих II вернулся опять к выбору на месте. Ричард Львиное Сердце имел в этом отношении, по-видимому, более счастливую руку. Впрочем, он не был лишен и политического смысла. С самого начала своего царствования он назначил сенешалом старого служащего, смелость и пригодность которого была испытана, Петра Бертона, бывшего Беномского прево; Петр Берген жестоко усмирил восстания, и благодаря ему Пуату остался за Плантагенетами в течение всего времени, которое Ричард провел в погоне за приключениями на Востоке. Петр Берген ведал только Пуату; Гасконь составляла другое сенешальство, порученное верному человеку, Жоффруа де ла Сель. Иоанн Безземельный не сумел сохранить эту организацию. Как только он получил герцогство из рук своей матери, администрация Аквитании стала отличаться беспорядочностью и непоследовательностью. В продолжение первых трех лет его царствования было то два сенешальства, то одно: должности эти то вверялись надежным людям из французов или англичан, то предоставлялись местным баронам или же предводителям шаек [410] . Боязнь увидеть Пуату перешедшим на сторону Артура сводила Иоанна Безземельного с ума. К счастью для него, население Пуату так же мало хлопотало о переходе под владычество короля Франции, как и о признании его власти, и стремилось только к собственной независимости.

409

CCCXI, стр. 421 и сл.

410

CVI, Bвeд., стр. 220, 369, 411, 416; DLXV, II, стр. 14, 136, 204, 263, 279, 300–301, 312, 317, 349, 368 и сл., 389 и сл., 415; DXLII, II, стр. 39–41.

VI

Отношения Плантагенетов с заморской знатью, духовенством и городам

Администрация Плантагенетов, искусная в Нормандии, еще не оформившаяся в Аквитании, показалась знати очень обременительной [411] . В Нормандии эта знать уже давно была укрощена: феодальная система действовала там со всей своей логической последовательностью к полной выгоде сюзерена. Но нормандских баронов удерживал только страх, великое восстание 1173 г. вполне это подтверждает; порывы энтузиазма в проявлении преданности,

вызванные храбростью и великодушием Ричарда Львиное Сердце, и примеры такой непоколебимой верности, как та, которой отличался Вильгельм Маршал, недостаточны, чтобы доказать существование искренней привязанности. Даже в Нормандии многие знатные, находясь в нужде, готовы были стать на сторону того, кто больше даст. В Анжу Генрих II мог укрепить за собой владение графством в первые годы своего царствования лишь ценой войны со своим собственным сыном Жоффруа, которому помогал могущественный барон Пуату, виконт де Туар [412] . В юго-западных областях типичным представителем баронства этой эпохи был Бертран де Борн, воин-поэт, нестерпимый хвастун, который видел удовольствие только в резне и пожарах; из этого маньяка хотели сделать южного патриота, желавшего защитить «национальность»; но он охотно переходил из одного лагеря в другой, когда его побуждала к этому его страсть к драке или какой-нибудь личный интерес [413] . Генрих II в течение первых годов своего царствования занят был, главным образом, подавлением феодальных восстаний, в Пуату. Графы Ангулемский, Маршский, Перигорский, виконты Туарский и Лиможский, сеньоры Сентонжа, а на юг от Гаронны граф Бигорский, — все это были опасные противники. В 1173–1174 гг., поддерживаемые Алиенорой и сыновьями короля, они нашли союзников во всех владениях Генриха II и чуть было не свергли его. После этой отчаянной авантюры Ричард Львиное Сердце был в течение нескольких лет верным наместником своего отца и все свое: время проводил в битвах и в разорении страны. Он составил себе отряд из рыцарей под названием «Миролюбцы» (Pacifiques), чтобы истребить разбойников. Сделавшись королем, Ричард после своего крестового похода на Восток вернулся в Пуату, чтобы там закончить свою беспокойную жизнь. Подстрекаемые под шумок Филиппом-Августом, бароны Пуату до конца оставались враждебны Плантагенетам [414] .

411

DXLII, стр. 52 и сл.; DXXXIX, 1906 г., стр. 636–637; CCXXII, стр. 57 и сл.

412

DLXV, II, стр. 112 и сл., 139, 147; CCCLVIII, стр. 94–96.

413

CCXXIV, стр. 97–105. См. его сирвенты, с переводом в CХCIII.

414

DLXV, II, стр. 134 и сл., 173 и сл., 202 и сл.; CDXXIV, стр. 17, и сл.; CLXXXII с тр. 5 и сл.; CCXI, I, стр. 212 и сл., 271 и сл.; III, стр. 17, 75 и сл., и passim.

Грубость Ричарда встретила не больше покорности и со стороны бретонцев: в 1196 г. он попытался заставить их отдать ему его племянника Артура; они отказались и обратились к королю Франции. Ричард страшно опустошил Бретань, не добившись ничего, кроме раздражения населения. Ваннский епископ, который оберегал Артура, передал его Филиппу-Августу [415] . Когда Ричард умер перед замком Шалю, знать Бретани, областей по берегам Луары и Пуату признала Артура своим государем.

415

CCXI, III, стр. 127 и сл.

В принципе духовенство не могло отделять свое дело от дела государя; ведь нового герцога Нормандии опоясывал герцогским мечом архиепископ Руанский; нового герцога Аквитании провозглашали аббатом Сент-Илер-де-Пуатье, и он отправлялся в Лиможский собор получить кольцо св. Валерия при обычных в таких случаях кликах. Большая часть хартий Плантагенетов, относящихся к их заморским землям, являются дарениями, подтверждениями и всякого рода привилегиями в пользу церкви [416] . Зато почти везде они желали, чтобы избирались угодные им прелаты, и требовали предоставления им регалии. В обеих линиях, Вильгельма Завоевателя и Жоффруа Плантагенета, они получили от своих предков в наследство традицию власти, которую поддерживали, несмотря на успехи папства и усиление григорианского духа. Генрих II и Ричард воспретили папским легатам въезд в свои земли, противодействовали захватам, поощряемым новым каноническим правом, поддерживали свои притязания на вмешательство в выборы, даже в почти независимых крупных феодах, как например виконтство Лиможское [417] .

416

CVI и Введ., стр. 152. Список актов Ричарда в CCXI, II и III, приложения.

417

CCCLXIX, стр. 455 и сл.; CLXXX, стр. 310 и сл.; CCCL, стр. 153–154, 170–173; DCL, стр. 79, 82 и сл.; CCXXI, стр. 163 и сл.

В Нормандии, несмотря на такую тиранию, нормандские епископы проявляли по отношению к Плантагенетам такую преданность, которую только сумасбродства Иоанна Безземельного могли поколебать [418] . Напротив, в Пуату и в Аквитании духовенство сопротивлялось, сначала потому, что вообще власть Плантагенетов не была там твердо обеспечена, а также следствие того, что Людовик VI поколебал здесь авторитет государя, когда добивался содействия церкви браку его сына с Алиенорой: он предоставил архиепископу Бордо, епископам Пуатье, Перигё, Ангулема, Сента и Ажана «полную каноническую свободу для выборов епископов и аббатов, без обязательства оммажа, присяги и верности» [419] . В результата получилось то, что архиепископ Бордосский, Жоффруа дю Леру, смотрел на себя, как на независимого государя, и воображал, что может царствовать над Борделэ. Генриху II и Ричарду часто удавалось овладеть выборами и провести своих кандидатов. Но именно в Бордо, Лиможе, Пуатье происходили конфликты, совершались насилия, грубые изгнания. Иоанн Безземельный, по внушению Алиеноры, решил отдаться под покровительство Бордосского архиепископа, Ильи де Мальмор; этот человек, в сущности, очень мало достойный одобрения, остался верен Иоанну и содействовал тому, чтобы он сохранил за собой Аквитанию [420] .

418

CDXCVI, стр. 16 и сл.

419

Текст приведен в CCCLVIII; стр. 9, прим. 2.

420

CCCLXIX, стр. 463 и сл.; DLXV, II, стр. 97–98, 126 и сл., 194 и сл., 308 и сл., 389, 431 и сл.

Между Плантагенетами и заморской буржуазией не было искреннего союза. Даже в Нормандии они отмеривали свои уступки довольно скупо. Коммуны они учреждали только для того, чтобы иметь солдат [421] .

Уже давно короли Англии помышляли о том, чтобы наделить специальными вольностями города, которые по своему положению охраняли подступ к Нормандии и группировались вокруг какого-нибудь замка. Таким был построенный Генрихом I на границе город Вернейль [422] , который в свое время с такой силой отобьет атаки Филиппа-Августа, или Бретейль — важное укрепление, созданное Вильгельмом Завоевателем; кутюмы этого города послужили образцом для сеньоров, основывавших города на границах Уэльса [423] . Но для характеристики политики Плантагенетов в этом отношении типичной является история Руана. Руан получил полезные привилегии судебного порядка, финансового, экономического, но без права самоуправления, по хартиям Генриха I, Жоффруа и Генриха Плантагенета. Около 1170 г. он принял титул «коммуны», и были составлены его «установления» (Etablissements) [424] , столь знаменитые в истории городских вольностей. Но этот титул «коммуны» в отношении Руана является довольно обманчивым: государь сохранял право высшего суда (haute justice), сам избирал мэра из представляемого ему списка кандидатов, контролировал муниципальную администрацию. С другой стороны, жители этого города несут строго определенные военные обязанности. Мэр является начальником милиции; когда он, по приказанию короля, созывает людей коммуны и ведет их в поход, никто не смеет ослушаться:

421

CDXLVII, стр. 231 и сл.; S. R. Packard видит здесь скорее фискальные мотивы, но его аргументация не показалась мне вполне убедительной.

422

CCCXIV, I, стр. 52.

423

CLVIII, ср. CLVI, стр. 646 и сл.

424

DXLVIII, 2-я серия, стр. 3 и сл.; ср. CCCXIV, I, сто. 24 и сл.