Феодальная монархия во Франции и в Англии X–XIII веков
Шрифт:
Интердикт продолжался шесть лет. Королевский авторитет был еще так силен в Англии, что Иоанн мот заставить слушаться себя чиновников-клириков, устрашенных казнью одного из них, и навязать свою волю всей англиканской церкви [910] ; только епископы, за исключением двух придворных прелатов, покинули королевство, чтобы не подчиняться. Все церковное имущество было конфисковано, и духовенство существовало только на назначаемое ему содержание. В конце концов мог произойти раскол, если бы у Иоанна не закружилась голова. Он усвоил себе привычки деспота, позволял своим служащим злоупотреблять властью больше, чем когда бы то ни было, и лично оскорблял некоторых из своих баронов. Филипп-Август внимательно следил за событиями; он охотно откликался на все представлявшиеся ему возможности. В 1212 г. один из самых богатых сеньоров лондонского округа, Роберт Фиц Вальтер убежал во Францию [911] . В 1213 г. Филипп-Август принял предложение папы, который низложил Иоанна Безземельного и пригласил короля Франции овладеть вакантным королевством. Иоанн рисковал лишиться трона; он был извещен, что Иннокентий; III, несмотря на свои обязательства перед, Филиппом, готов даровать ему прощение под условием полного смирения. И он в конце концов смирился, и 16 мая 1213 г. согласился выплачивать святому престолу ежегодную дань в тысячу марок в стерлингах в качестве вассала за Англию и Ирландию. Вот начало акта подчинения, обращенное ко всем верным
910
Само собой разумеется, что выражение «англиканская церковь», как и «галликанская», в то время значило «церковь данного крролевства».
911
CXIX, II, стр. 534–535, 540; VI, сто. 33–34; VIII, сто. 396 и сл.; DLXXXVII, стр. 707–711.
«Этой хартией, снабженной нашей печатью, мы хотим осведомить всех вас, что так как мы причинили много обид богу и матери нашей, святой церкви, то вследствие этого мы лишились божьего милосердия, и так как мы не можем предложить богу и церкви должного им удовлетворения, иначе как смирив себя и свои королевства…, то мы, по нашей доброй и не принуждаемой никем воле и по общему совету наших баронов, свободно даруем и уступаем богу и святым апостолам Петру и Павлу и святой римской церкви, нашей матери, и господину папе Иннокентию и его католическим преемникам все королевство Англии и королевство Ирландии со всеми их правами и тем, что им принадлежит, за отпущение всех наших грехов и грехов членов нашего рода как живущих, так и умерших; и с этих пор, получив и держа эти королевства от бога и римской церкви, как вассал, мы, в присутствии прюдома Пандольфа, иподиакона и приближенного господина папы, обязались верностью и принесли в ней присягу господину папе Иннокентию и его католическим преемникам и римской церкви, и мы совершим оммаж господину папе в его присутствии, если нам удастся находиться перед ним; и мы обязываем наших преемников и законных наследников на веки-вечные в том, что и они подобным же образом должны будут беспрекословно принести присягу на верность и подтвердить оммаж суверену первосвященнику тогдашнему и римской церкви» [912] .
912
CXXII, I, ч. 1-я, стр. 111.
Таким образом, Иоанн совершал акт покаяния за своя проступки и проступки своего рода. Но, так же, как и Генрих II когда-то, от благодаря этому выбрался из затруднительного положения. Большинство его подданных проявили чувство удовлетворения, видя, что закончился продолжительный кризис, который беспокоил верующих и произвел потрясение в англиканской церкви. Феодальные узы не имели в себе ничего унизительного, так что очень немногие понимали важность этого подчинения святому престолу [913] . Видел ли Иоанн Безземельный в этом способ обеспечить себе покровительство, которое ввиду все усиливающейся оппозиции баронов могло сделаться полезным ему? Действовал ли он под давлением внезапного упадка духа или по лукавству? Мы этого не знаем. Но во всяком случае, ему чуть было не удалось добиться успеха и восстановить режим тирании.
913
СХIХ, II, стр. 550, VII, стр. 275–276; XIII, стр. 210–211.
Но архиепископу Стефану Лангтону, благодаря своей стойкости и рассудительности, удалось поднять дух колеблющейся оппозиции и организовать ее. Утвердившись на кентерберийской кафедре, он хотел играть роль, по традиции присвоенную примасу Англии, и вновь поставить короля на правильный путь [914] . Не очень надеясь достигнуть своей цели, так как он презирал Иоанна Безземельного, Лангтон, имея поручение снять с него отлучение, потребовал от короля присяги в том, что он восстановит каждого в его правах. Иоанн поклялся сделать все, что от него требовали; во он только и мечтал об отмщении. Ему не удалось уговорить своих баронов участвовать в походе, который он хотел предпринять для наказания Филиппа-Августа: они заявляли, что не обязаны выполнять военную повинность вне пределов королевства. Его злоба обратилась на них, и он хотел силой заставить их подчиниться. При таких-то обстоятельству Стефан Лангтон 25 августа 1213 г. собрал большое число баронов и прелатов в церкви св. Павла в Лондоне и заставил их поклясться, что они будут бороться для получения вольностей, изложенных в хартии, текст которой при этом был зачитан и истолкован. Возможно, что этот текст и был тем, что ученые называли «неизвестной хартией английских вольностей», и что именно он по причинам, о которых можно только строить разные предположения, сохранился в нашей «Сокровищнице хартий». Это необработанный, наскоро составленный проект, излагавший, без сомнения, те уступки, которые незадолго перед этим удалось вырвать у Иоанна и которые он отказывался исполнить. Текст этот начинается воспроизведением хартии Генриха I; у Стефана Лангтона были основательные причины опереться на эту знаменитую хартию, в которой Генрих объявлял, что «прежде всего освободит святую церковь божью». Затем идет дюжина параграфов, о соблюдении прав, и обычаев, относительно суда, рельефа и опеки над ленами, вдовьей части и приданого вдов, выдачи замуж наследниц, долгов, несовершеннолетних, выполнения военной повинности во Франции, щитового налога; правила, касающиеся лесов, будут смягчены. Проект этот представляет большой интерес, так как его постановления будут повторены и развиты позднее в петиции баронов 1215 г. и в Великой хартии; можно заметить, что дело здесь идет почти только об уступках, сделанных знати; и в Великой хартии это будет еще главным предметом [915] .
914
DXLV, стр. 78, 106 и сл.; CDLXXXIX, стр. 188 и сл.
915
LXXII, I, № 34 и 1153. Библиография «Неизвестной хартии» в моей статье: DCXXVII, I, стр. 869 и сл. Кроме того: DLXX, стр. 449–458 и в особенности DXLV, стр. 113–120.
Конфликт был отсрочен на два года. Папа прислал нового легата для «примирения короля и королевства» [916] . Духовенство было всецело поглощено следуемым ему возмещением убытков и восстановлением религиозной жизни. Бароны ожидали результатов коалиции, образовавшейся между Иоанном Безземельным, императором Оттоном и графом Фландрским для расчленения Франции.
Поражение союзных войск при Ла-Рош-о-Муане и при Бунине (2 и 27 июля 1214 г.), раздражение, вызванное распоряжением взыскать очень высокий щитовой налог с ленов тех баронов, которые не захотели последовать за Иоанном Безземельным во Францию [917] , побудили, наконец, недовольных выступить против короля, который одновременно и утратил всякое доверие и оказался неисправимым. Сигнал к сопротивлению подали северные бароны («Norois»), отказавшиеся участвовать в походе во Францию; но наиболее озлобленными были молодые бароны из восточных графств, в особенности из Эссекса, которые почти все имели личные претензии к королю [918] . Иоанн уже 21 ноября 1214 г. даровал свободу канонических выборов [919] ,
916
CIX, стр. 274–289.
917
COLXXIV, стр. 112–113.
918
DLXXXVII, стр. 710; DXLV, прил.
919
СХХХIII, стр. 283–284.
920
Для истории всех этих событий главным источником является сих, II, стр. 582–588. См. CDLXXXIX, стр. 206 и сл.; CCCLXXXI, стр. 31 и сл.
Обе стороны встретились 15 июня 1215 г. близ Виндзора, в Реннимидской долине. В тот же день король приложил свою печать к тексту, озаглавленному «Capitula que barones petunt», т. e. к петиции баронов, которая уже заключала в себе большинство самых существенных параграфов Великой хартии. После этого начались переговоры. С одной стороны, были оба архиепископа, кентерберийский и дублинский, игравшие роль посредников, «магистр» Пандольф, папский посланник, граф Солсбери, побочный брат короля, Вильгельм Маршал, графы Варенн и Арундель и советники, светские и духовные; с другой — «вся английская знать» [921] . Закончена была Великая хартия, и печати были приложены к ней [922] , несомненно, 19 июня, несмотря на официальную ее дату 15 июня, после переговоров, вызванных различием редакций Хартии и Петиции.
921
CXIX, стр. 588–589.
922
О датах: CCCLXXXI, стр. 37–41. Об обнародовании: DXXXVI, стр. 449 и сл.
II
Великая хартия
Magna Caria [923] представляет собой «пожалование» короля, сделанное, «по божьему внушению, для спасения души его и всех ого предшественников и наследников, в часть бога и для возвеличения святой церкви и для улучшения положения своего королевства», по совету двух архиепископов, кентерберийского и дублинского, «магистра» Пандольфа и некоторого количества советников, которых он перечисляет. Это прежде всего «пожалование», сделанное «для бога» в пользу англиканской церкви. Это «также… пожалование вольностей всем свободным людям королевства и их наследникам, на вечные времена».
923
Я следую тексту, изданному Bemont'ом, XVII, стр. 26–39; ср. представляющий большой интерес комментарий Mackechnie, CCCLXXXI. О происхождении названия «Великая хартия» (в отличие от Лесной хаотии): DCLXXVI, стр. 472–475.
В параграфе 1-м король дает свое согласие на то, «чтобы английская церковь была свободна, владела полными своими правами и своими вольностями нерушимо, в частности той, которая признается важнейшей и наиболее необходимой для английской церкви — свободой выборов». Параграф 42 о свободе выезда из королевства включает столь важное для клириков право отправляться в Рим, — не испрашивая на то разрешения короля.
Графы и бароны и другие главные держатели (непосредственные вассалы) короля, требования которых занимают первое место после требований церкви, получают [924] то, что будет уважаться старинное право в том, что касается военной службы, феодального наследования, опеки, долгов, выдачи замуж, патроната и т. д. Король может требовать только такой военной службы, которую следует нести по правилам. В случае смерти знатного человека он может взимать лишь «старинный рельеф» в сто фунтов за баронию и не больше ста дгаллингов (солидов) за рыцарский феод. Он не будет требовать себе опеки в тех случаях, когда не имеет на это права. Он воздержится от нанесения ущерба имуществу несовершеннолетнего во время опеки над ним и от обид вдовам; он не будет вынуждать их к вторичному вступлению в брак; наследницам он может предлагать лишь мужей одного с ними звания. Он будет брать с имущества вассала, живого или умершего, оставившего завещание или нет, лишь то, что строго необходимо для погашения долга казначейству. Не совершеннолетние и вдовы будут иметь защиту от евреев и других ростовщиков. Бароны, основавшие аббатство, будут иметь над ним право опеки во время его вакантности. Земли изменников будут по прошествии года и дня возвращены сеньору данного феода.
924
§ 2–11,16, 25, 27, 32, 46.
Средние классы сельского населения, я хочу сказать, рыцари, держащие свою землю от барона, и, с другой стороны, свободные держатели земли, не являющейся военным леном, также не забыты Великой хартией, так как могло случиться, что бароны будут нуждаться в их помощи против Иоанна Безземельного. Так, дворяне из выморочных бараний или свободные держатели, которых пытались бы принудить к наследуемой с них военной повинности или взять род опеку, получали гарантии. Специально оговаривается, что король не будет давать своим фаворитам разрешения брать произвольную «помощь» (auxilium) со своих свободных людей. Наконец, в заключении Хартии вольностей говорится, что все кутюмы и вольности, которые теперь король даровал своим людям, будут соблюдаться всеми, и клириками и светскими, в его королевстве, в том, что касается их собственных людей [925] .
925
Статьи 15, 16, 27, 37, 43, 60 и т. д.
Главный параграф, касающийся привилегий горожан, формулирован очень обще и имеет вполне консервативный характер:
«Город Лондон должен иметь все древние вольности и свободные свои обычаи как на суше, так и на воде. Кроме того, мы хотим и соизволяем, чтобы все другие города к бурги, и местечки, и порты имели все вольности и свободные свои обычаи» [926] .
Что касается статей, утверждающих единство веса и мер во всем королевстве и гарантирующих иностранным купцам свободное движение без произвольных поборов, то они имеют в виду интересы не английских промышленников и купцов, а, очевидно, потребителей [927] .
926
Статья 13.
927
Статьи 35 и 41.