Феодора
Шрифт:
— С разрешения твоего величества… — начал он.
Юстиниан, несколько озадаченный противодействием старших военачальников, кивком позволил префекту претория продолжать.
— Мне кажется, — сказал Иоанн, — что было бы неправильно отвергнуть новую идею без должной проверки.
— А какая проверка может быть лучше этой? — спросил принц.
— Только одна, твое высочество. Настоящая война.
— Война? — нахмурился Юстиниан.
— Да, на границе с Фракией недавно зашевелились племена авар, и карательная экспедиция помогла бы уяснить достоинства и недостатки тяжелой кавалерии.
— Благодарю
— Возможно, — продолжал Иоанн, — Велизарий и сам не прочь возглавить кампанию против варваров и опробовать в деле своих комитатов.
— Только об этом одном и прошу, ваше высочество! — взмолился Велизарий.
Феодора мгновенно сообразила, что это именно то, что ей надо — Велизарий с его опасной откровенностью по крайней мере на некоторое время будет удален. И хотя ее мнения не спрашивали, она поклонилась и осмелилась высказаться в пользу этого предложения:
— Было бы лишь справедливым, — сказала она, — предоставить Велизарию такую возможность.
Юстиниан странно взглянул на нее. Но, по-видимому, именно ее мнение повлияло на него. Он кивнул.
— Значит, решено, — сказал он, — немедленно велите готовить суда для переброски войск на побережье Понта Эвксинского. Высадитесь в Варне, а оттуда, Велизарий, переход до границы не слишком сложен.
— Рад послужить трону! — возликовал полководец. — Обещаю твоему высочеству преподать наглым аварам такой урок, который они не скоро запамятуют!
Старшие военачальники оставили предложение Иоанна без замечаний, хотя по их хмурым лицам было видно, что они его не одобряют.
А Феодоре показалось, что в этот миг на лице Каппадокийца появилось необычное, пусть и мимолетное выражение: не то облегчение, не то воодушевление — точно сказать она не могла. Мгновение — и оно исчезло, но в глубине ее души зародилась тревога.
К середине Великого поста не только во дворце, но и в городе, и во всех провинциях стало известно, что император умирает.
И как никто достоверно знал об этом влиятельный префект претория, ведь час этот ни для кого не значил так много, как для него. Никогда Иоанн не забывал, насколько он уже был близок к тому, чтобы сбылись его самые честолюбивые замыслы, но по Божьей воле все вдруг пошло прахом.
Со времени кончины Евфимии ему приходилось осторожничать да угождать, а от этого на душе кошки скребли. Внутри он весь буквально кипел, беспомощно наблюдая, как эта блудница с улицы Женщин все сильнее и сильнее завлекает Юстиниана в свои силки, как ее власть над принцем делается совершенно безоговорочной.
В эти томительные месяцы он, наедине с собой заламывая руки от отчаяния, на людях курил Юстиниану фимиам, придумывая все новые и новые формы лести. И в то же время он никогда не прекращал строить козни и плести интриги ради той минуты, когда снова подвернется благоприятная возможность. Он сохранил костяк тайной организации, созданной в течение пяти дней у него на вилле, и много внимания уделял тому, чтобы ее члены были готовы в любой момент выступить для решительных действий.
Иоанн часто встречался с проницательнейшими православными иерархами, которые были теперь и сами не прочь избавить империю от монофизитствующей супруги Юстиниана,
Теперь же, с приближением смерти императора, Иоанн Каппадокиец вновь уверовал, что близится его час.
Оставалось только решить, а стоит ли сажать на трон императора-марионетку? Конечно, династические связи Ипатия и Помпея придавали видимую законность восшествию одного из них на престол, чтобы послушно исполнять все, что бы ни продиктовал влиятельный человек, находящийся в тени. Но почему бы этому человеку самому не занять трон цезарей?
Впрочем, в любом случае подлинным правителем останется он, Иоанн из Каппадокии.
До сих пор захвату власти, к которому он так тщательно готовился, препятствовало только одно обстоятельство, вернее — только один человек, но теперь эта помеха устранена. Иоанн готов был поздравить сам себя — похоже, ему необыкновенно повезло!
Глупцу Велизарию, видимо, не терпится поиграть в солдатики, помахать мечом. Что ж, милости просим! А как невозмутимо Юстиниан проглотил идею Иоанна! Причем при поддержке Феодоры! Смех, да и только…
С этим Велизарием, начальником эскувитов, дело иметь опасно. Во-первых, его не купишь, а во-вторых — он свое дело знает. Но раз Велизарий со своими комитатами отправляется на север, то теперь Иоанн остается полноправным хозяином положения. Сергий — новый командир эскувитов — преданный ему человек.
Оставалось только ждать смерти Юстина. А едва разнесется над городом погребальный звон, Иоанн приведет в движение свою организацию: эскувиты овладеют дворцом, Зеленые возглавят народные массы, требующие нового императора, церковь даст официальное благословение и погасит недовольство среди православных, поскольку получит гарантии от нового блюстителя престола.
Какова же окажется участь Юстиниана и Феодоры? Тут и колебаться не приходится. Смерть, только смерть! Иоанн даже позволил себе поразмышлять над тем, какой казни следует предать этих двоих, когда они окажутся у него в руках.
Он живо вообразил хрупкую фигуру Феодоры, стоящей у плахи на коленях. Шея ее обнажена — приготовлена для орудия палача. Довольно-таки милая шейка, нельзя не согласиться. Меч мягко, словно бы со сладострастием, блеснет и опустится. Мастерский удар!
Иоанн удовлетворенно облизнулся.
Да, выбор сделан. Меч и плаха. Лучше не придумаешь.
Феодора часто посещала теперь то крыло дворца Гормизды, которое полностью отдала людям святой жизни. Однако во время одного из таких посещений она вдруг внимательно осмотрелась вокруг.