Ферма 'СТАНЛЮ'

Днепров Анатолий

Я решил не спорить со своим собеседником, хотя мог бы привести тысячу примеров, опровергающих его аргументы. Я чувствовал, что это не самое главное в его рассказе.

– Допустим, что вы правы. И неустроенность нашего мира объясняется, по-вашему. Но что из этого следует?

– А вот что. Сама природа дает нам поразительные примеры того, как можно построить устойчивые системы, состоящие из одинаковых элементов. Вы задумывались над тем, почему кусок железа устойчив, не разрушается, не крошится?

– Нет, не задумывался.

"Видимо, шизофреник", - решил я про себя.

– Вот

видите, мы не в состоянии пристально и глубоко смотреть на обычные вещи. Мы просто принимаем их, как они есть, и считаем это в порядке вещей. А я утверждаю, что железо и вообще все, что является плотным и устойчивым, потому такое, что состоит из абсолютно тождественных частей, из одних и тех же атомов... или хотя бы одних и тех же молекул.

– Да, да, именно поэтому. Во всей вселенной атомы углерода, атомы золота, атомы железа - одно и то же. И эти одинаковые во всем бесконечном мире атомы собираются вместе и образуют монолитную структуру. Однородную и устойчивую во всей своей массе. Стоит в эту массу внедриться чужеродным элементам, и монолитность разрушится.

– Железо ржавеет, - неожиданно для себя подсказал я пример.

– Совершенно верно, и таких примеров множество...

– Да, но...

– Нет, не "но"!
– воскликнул старик.
– Человек - атом общества. Разница в том, что люди принципиально разные, а атомы одного и того же элемента принципиально тождественны!

– Послушайте, нельзя же переносить законы физики и химии на жизнь общества! Это доказано, как дважды два.

– А, по-моему, можно, - возразил старик упрямо.

Я не стал возражать, хотя возражения и существовали.

– Если мы хотим построить идеальное общество, то, прежде всего, должны подумать об идеальной тождественности его атомов!

Я с опаской посмотрел на старика. В сгустившихся сумерках его лицо показалось мне еще более плаксивым.

– По-вашему...

– Да, да, молодой человек. Нужно начинать со стандартизации атомов общества, со стандартизации людей...

– Но это же бессмыслица и глупость!

– Да, да! В мое время тоже были люди, которые повторяли то же самое. Но в ходе развития самой цивилизации заложены силы, которые в некотором смысле приводят к стандартизации людей, правда, частичной...

– Этого никогда не было и не будет!

– Вы просто не наблюдательны! Кстати, который час?

– Мы разговариваем уже пятнадцать минут.

– Хорошо. Вы говорите, никогда не будет? А тысяча людей, работающих на одинаковых машинах и выполняющих одни и те же операции, разве это не элемент стандартизации?

Я немного поежился от сырости. Куда гнул старикашка?

– Общество должно совершенно автоматически стремиться к устойчивому состоянию, и оно само собой, в конечном счете, должно прийти к стандартизации людей... Но сколько лет пройдет, прежде чем наступит полная тождественность людей? Тысячи, может быть, сотни тысяч... Много! Нельзя ждать золотого века полной стандартизации. Я даже иногда думаю, что этого никогда полностью и не произойдет. Поэтому нужно позаботиться об этом сейчас.

– Вы хотите сказать, стандартное воспитание...

– О, этого слишком мало! Совершенно недостаточно! Даже при стандартном воспитании

вы не получите одинаковых людей. Они от рождения разные, по своим склонностям, способностям, талантам.

– Так что же делать?

Старик самодовольно потер ладони. Мне показалось, что он даже улыбнулся. Взглянув еще раз на темные контуры "Сперри-дансинга", он тихо спросил:

– Вы когда-нибудь слышали такую фамилию - Форкман?

– Да, это известный в свое время биохимик...

– Именно. А что вы еще о нем знаете?

– Пожалуй, больше ничего.

– Я его ученик. Вы не знаете, какое открытие сделал профессор Форкман?

– Нет, не знаю...

– Он научился выращивать взрослых человеческих индивидов из одной-единственной клетки, взятой из кожи человека!

"Снова начинает бредить, - решил я.
– У шизофреников всегда так".

– Ну и что?

– В этом ключ к решению проблемы стандартизации!

– Не понимаю.

– Представьте себе, что у вас из кожи изъяли сто клеток, и вы по методу профессора Форкмана вырастили сто одинаковых особей. Они, имея в основе одну генетическую информацию, будут совершенно тождественны между собой и тождественны вам.

Я вздрогнул: "Вот это ход!"

– Любопытно. И кто-нибудь такой эксперимент произвел?

– Да.

– Кто?

– Я.

Какие-то секунды я молчал.

– И что получилось?

– Я должен рассказать все по порядку.

– Это очень интересно!

– Секрет своего открытия Форкман передал только мне. Я почти забыл о нем, пока не пришел к выводу о необходимости стандартизации.

– Кого же вы взяли в качестве стандарта?

– О, я и моя жена перебрали многих своих знакомых, обсудили их со всех сторон, и все они оказались с изъянами... Знаете, все имели какие-либо врожденные физические или умственные, или моральные недостатки. Да, это был очень мучительный выбор. В конце концов, мы остановили наш выбор на себе.

Я невольно улыбнулся. Старик это заметил.

– Не смейтесь... Я и моя Арчи в молодости были незаурядными личностями, с интеллектом выше среднего, да и на вид совсем не плохи! Достигнув зрелого возраста, мы обнаружили у себя достаточно мудрости для стандартного человека монолитного однородного общества...

– Я не сомневаюсь в ваших качествах, - прервал я своего собеседника.
– Что вы в конце концов сделали?

– Мы вырастили по методу Форкмана двух мальчиков и двух девочек... Они были точными копиями нас в соответствующем возрасте. Я и Арчи проделали опыт по выращиванию наших юных копий на ферме Гринбол.

– Не слишком ли мало стандартных людей для монолитности нашего будущего общества?

– Не иронизируйте, молодой человек! Вам следовало бы спросить, почему дети были выращены на ферме Гринбол.

– Разве это существенно?

– Абсолютно. Дело в том, что именно на этой ферме протекали младенческие, детские и юношеские годы у меня и у Арчи.

– И что же?

– А то, что для тождественности этих существ было абсолютно необходимо тождественное воспитание. Я и Арчи очень хорошо помнили наши годы, прошедшие на этой ферме. Мы решили воссоздать их со всей скрупулезностью на наших... э... детях.