Ферма звезд на краю земли
Шрифт:
— Ох, только не строй из себя дурочку, прошу, — отмахнулась она. — Все ты знаешь. Нарочно вызывающе себя ведешь? Чего ты хочешь этим добиться?
— Да что я плохого сделала, может соизволишь наконец сказать прямо? Пока я сама что-нибудь не придумала и не обиделась!
— Тео, — промурлыкала она еле слышно. — Я тебя не осуждаю, даже могу понять, есть в этом что-то… Особенное. Наверное. Но вот так, у всех на глазах… Здесь собрались самые лояльные жители Вармстеда, но и они не готовы смотреть сквозь пальцы на…
— Ты сама говорила, что тебе нет дела до того, что у нас с ним происходит, —
Надо же, недавно думала, что готова об этом при всех прокричать, а оказалось, что даже с подружкой наедине обсуждать неловко.
— Совершенно никакого, когда это происходит не у меня на виду. Нет, не то — пусть бы и у меня, я бы не вмешивалась. — Она сузила глаза и раздражающе долгие секунды молча меня изучала. — Неужели это не поза, и ты в самом деле не понимаешь? Не дорожишь своим добрым именем, в конце концов, своим будущим, друзьями… Да всем! Не боишься, что он утащит тебя за собой на дно. Не ты его оттуда вытащишь, и не надейся. Он тебя утопит.
— Да какое дно, что мне вообще сделают? Шептаться за спиной начнут, пальцем показывать? Нет, не боюсь. Я за свои поступки привыкла отвечать.
Она усмехнулась невесело и покачала головой.
— И откуда ты взялась такая. Мне иногда кажется, будто ты не от мира сего, бродишь тут, как в балагане, ничего не понимая и не воспринимая всерьез.
— Считай, что я с луны свалилась, — пожала я плечами. Знала бы она, насколько права, и как бы мне хотелось в этом признаться. Но все же не стоило, довольно с нее моих секретов. — В самом деле, я приехала очень издалека, и у нас все совсем-совсем по-другому. Было. У меня ничего не осталось, начинаю заново. Незачем вспоминать.
Райли заверила, что вовсе не собирается меня расспрашивать. И что прошлое осталось в прошлом, а здесь мне придется жить по здешним правилам. И что вызываю огонь на себя совершенно напрасно, не разобравшись что к чему.
— Прошлое Тео никогда не забудется, уж поверь. Полагаю, ты думаешь, будто сумеешь его спасти. Растопить замерзшее сердце, вернуть что-то человеческое. Увы, ничего этого там и не было изначально, Стася. Лучше бы тебе мне поверить.
— Вы были знакомы до… До того как попали сюда?
Чему я удивляюсь? С Йенсом ведь она знакома, все трое приехали из столицы, должно быть, вращались в одних кругах. До того как одну выгнали, второй добровольно отправился в ссылку, а третьего вообще…
— Шапочно, мы даже не были друг другу представлены. Хотя было время, когда мало кто не слышал о… Впрочем, ему ведь теперь не принадлежит собственное имя, к чему называть. И он действительно был красивым. Очень.
Деликатно, не вдаваясь в подробности, она рассказала кое-что о прошлом Тео. Совсем не то, о чем мне хотелось бы слушать, но это было слишком неожиданно, и я не успела ее прервать.
Молодой, талантливый, невероятно удачливый маг с какими-то уникальными способностями, в войну он вдруг оказался очень полезным. Получил огромную поддержку от властей и популярность в свете, а состояние еще от родовитых предков немалое унаследовал.
Тео с легкостью получал добро на любые свои начинания. Его принимали наравне с героями в самом высшем обществе. Ему прощали любые выходки, называя
А самое главное, что пыталась донести до меня Райли — его обожали женщины всех возрастов и сословий. Он был привлекательным внешне и обладал своеобразной харизмой, совершенно неотразимой для тех, на кого решал ее направить. Пользуясь этим, он менял любовниц как перчатки. Те прощали ему и это.
— Я слышала, что ни одна не задержалась дольше месяца, якобы у него был принцип. Никаких сердечных привязанностей, чтобы не мешали работать и жить свободно. — Райли покосилась на меня и добавила: — Не скажу наверняка, возможно, это пустые сплетни. Но все остальное — нет. Как ты понимаешь, в его теперешнем положении характер не улучшится. Глупо навлекать на себя неприятности ради того, чтобы стать любовницей на месяц. Оно того не стоит, не так ли?
— Не так. Не все попав в беду оскотиниваются, во многих, наоборот, человечность просыпается, — возразила я сердито. Мало ли, кто кем был. Я, например, в прошлом тоже не фермер и уж точно конвейеры не строила. — И вообще, даже если это дно, необязательно на него ложиться. Можно ведь оттолкнуться и всплыть.
— Так может сказать лишь тот, кто никогда не падал на дно с вершины. Чем сильнее тебя обожали, тем больше станут ненавидеть, — возразила она ласково. — Я вижу, прямо сейчас тебя ни в чем не убедить. Прости, но ты просто-напросто неспособна мыслить здраво. Поэтому прошу лишь об одном: не спеши. Держи пока все в тайне, выйти на свет всегда успеешь.
43
Летти конвейер не впечатлил.
— Просто самодвижущаяся лента? Она ничего волшебного со звёздами не делает? — спросила она с заметным разочарованием.
Я терпеливо объяснила основные принципы конвейерного производства в целом и для чего нужна линия на ферме в частности. В конце концов, я ведь подругу совсем забросила, она имеет право на меня дуться, повод не важен.
— Всего-то… — дослушав, протянула она. — А разговоров-то было! Но все равно удивительно, что ты это изобрела. Лично я бы ни в жизнь ни до чего такого не додумалась.
Естественно, если бы она что-то изобрела, то только артефакт, который будет делать за нее вообще всю работу. На меньше и размениваться не станет — всего-то! Но я не обижалась, наоборот, удивилась, что она изъявила желание посмотреть. Ей ведь не конвейер был интересен, меня увидеть хотела.
— И ты здорово тут все облагородила, сразу чувствуется женская рука. Такое все чистенькое, новенькое, думаю, рабочим понравится.
— Им прибавка к жалованию нравится, — добродушно проворчала я.
На что Летти ответила, что из меня бы получился замечательный начальник. Если вдруг до него дослужусь — в первых рядах побежит ко мне наниматься.
— Но всё-таки я на тебя злюсь. Немножко. Прямо на чуточку, — и показала между пальцами ту чуточку. — Ты теперь у нас конечно девушка занятая, но могла бы хоть письма писать. Посмотри на себя, ходишь как пришибленная. И похудела — куда делись щеки? Сегодня же вечером идём развлекаться, возражения не принимаются!