Фернандо Магеллан. Книга 2
Шрифт:
– Какой обидчивый! – усмехнулся Барбоса. – Я наловлю сотню рабов и отправлю на рынок.
– Энрике принял христианство, отчего заслуживает иного обращения.
– Он – раб! – воскликнул Дуарте. – Этим все сказано.
– Он – человек! – не уступал Антоний.
– Давно стал им?
– С момента крещения святой водой.
– Матерь Божья! Так все дикари превратятся в людей и откажутся подчиняться!
– Мы воспитаем в них покорность Господу и белым наместникам, – пояснил Фернандо.
– Антоний будет обличать и наместников.
– Что в том плохого? Пусть лучше капелланы ругают власть, чем туземные князьки. Мы всегда договоримся
– Зачем вы так? – обиделся монах.
– Сделаю тебя архиепископом, затем кардиналом, – пообещал Фернандо.
– Я служу Господу не ради красной шапки.
– Одно другому не мешает, – заметил адмирал. – Мы построим на островах новое царство. У Колумба не получилось, а мы сделаем. Ты бы, Дуарте, не кричал на Энрике… Он рожден свободным человеком, не привык к грубому обращению.
– Вот те раз, – недовольно пробормотал шурин. – Просил покарать раба, а оказался виноват!
– Хвала Господу! – замахал ручками францисканец. – Сеньор капитан-генерал осудил гордыню.
– Гнал бы ты его подальше, – без злобы посоветовал шурин. – Монах хорош на паперти, а не на корабле.
– Хватит спорить, пора ужинать! – услышав звон посуды, воскликнул Магеллан.
Вечерело. Оранжевое солнце укладывалось спать в белоснежную перину холмов, окрашивало их бледно-розовым цветом персидского шелка. Над ним сгустились тучки-одеяла, блиставшие перламутровыми переливами, от холодного чернильно-фиолетового до пышущего жаром алого. Меж ними дымно-золотистыми столбами пробивались лучи, в которых отец Антоний увидел бы ангелов. Рваные мутные клочья облаков шевелились и таяли. Бледно-голубое небо над покрывалом поднималось вверх, сгущалось синевой, наливалось тяжестью. Нетерпеливый месяц карабкался из-за темного горизонта, тащил за собой стальные звездочки-заклепки. Примораживало.
Пламя костра обжигало озябшие руки, отгоняло от набухшей влагой прогалины осевший снег, обнажало дышавшие испариной песок и камни. Сизый дым поднимался над головой, скапливался легкой тучей и понемногу исчезал в наступавших сумерках. Потрескивали сучья, гудел огонь, будоражил голодные желудки. От сырой одежды шел пар, воняло потом.
– Кабы зверя подстрелить да на вертел, – размечтался Сантандрес, шуровавший веткой в золе.
– Ищи теперь… – недовольно пробурчал солдат, смешно выпячивая зад, подставляя спину теплу— Одни вороны летают.
– Не подпали седалище, – предостерег Хинес.
– Промок, – пожаловался бедняга. – Третий час сидим, ждем. Сколько терпеть?
– Пока не вернутся, – в сотый раз ответил матрос— Васко велел ждать до вечера, а потом возвращаться! Чего тебе надо?
– Успеем, – успокоил Сантандрес— Ночь будет ясная, звездная, пойдем домой по следам.
Солдат снял шлем, вскинул голову, внимательно огляделся. Полюбовался закатом, прислушался – не дует ли ветер?
– Лучше пойти встретить, чем мерзнуть посреди равнины, – предложил Эрнандес.
– Васко приказал ждать, – повторил Хинес.
– А если они не вернутся?
– Утром начнем искать.
– Мало нас, – заметил солдат, растирая подсыхающие штаны.
– Зато имеем огненный бой, – похвастался Эрнандес.
– Сила! – ухмыльнулся солдат. – Пять раз бабахнем, полчаса будем заряжать.
– Больше не надо, дикари разбегутся от одного выстрела.
– Эй, вояки, – крикнул солдат матросам, – вы согласны с ними? Столпившиеся у костра люди угрюмо молчали.
– Чего народ баламутишь? – одернул Хинес.
– Ты
– Может, заночуем на корабле, а утром вернемся? – кто-то робко подал голос.
– Полдня потеряем, – прикинул Эрнандес— Негоже ребят одних оставлять.
– Тогда пошли искать, – поддержал молодой парень в ржавой кирасе. – Холодно на месте стоять.
– Не торопись, – удержал Хинес— Сейчас обсохнем, согреемся и пойдем.
– Вояки! – усмехнулся солдат. – Мы уйдем отсюда, а они вернутся. Так и будем всю ночь друг друга искать.
– Дело говорит, – заспорили моряки.
– Приказ один: ждать либо возвращаться! – продолжил солдат. – Нельзя нарушать дисциплину. Не хватало нам самим заблудиться! Кто знает эти места? Без солнца я заплутаю в холмах.
– Звезды не подведут, – заверил Хинес.
– Вдруг тучи скроют небо, и выпадет снег? – не сдавался солдат.
– Поэтому надо спешить, пока видно следы, – подытожил Эрнандес— К океану в любом случае выберемся.
День догорал вместе с костром. Солнце зарывалось в белоснежную кровать, краснело напоследок, будто молодая девушка в ожидании жениxa. Облака сгустились, нависли над ним, закрыли лазейки желтоватых лучей. На небе появились звездочки. Взобравшийся на небосвод месяц побелел, засеребрился. От холмов потянулись длинные темные тени. Люди жались к теплу, лениво бранились, не желали покидать дымящийся пятачок земли с разбросанными углями и потрескивающими головешками. Все понимали, что назад не пойдут, пока не вернутся товарищи или не отыщутся их останки. Напряженное ожидание и отсутствие дела вынуждали спорить, болтать пустые слова, упрекать друг друга в мелочах, обижаться.
– Хватит ждать! – решил солдат. – Пошли искать Васко! – Разговоры стихли, матросы обернулись к нему— Теперь я буду командиром! – заявил опытный воин.
– Почему ты? – спросил Хинес— Эрнандес старше тебя.
– Мы собираемся не на кладбище и по морю не поплывем, – возразил солдат.
– Пусть командует, – промолвил Эрнандес и первым поднял мушкет.
– Эй, молодежь! – прикрикнул солдат на моряков. – Забирай оружие! – Матросы нехотя побрели к щитам, мечам, прочей амуниции. – По дороге не растягивайтесь! – велел солдат, проверяя доспехи и подтягивая ремешки, как упряжь лошадей. – Эрнандес, веди отряд по следам! Хинес, захвати в шлем угли! Часа через два отдохнем. Ну, тронулись!
Разведчики медленно гусеницей поползли к холмам, зловеще поблескивая стальной броней и ощетинившись копьями.
Выбившись из сил, Леон повалился на снег. Пламеневшим лицом почувствовал, как растаяли снежинки, капли потекли по щекам. Заныло расслабленное тело, сдавило в груди, загудело в голове. Наверное, раньше он ощущал это, но старался не замечать, а теперь отступил, сдался. Он зарылся в снег и застонал.
– Вставай, Леон! – тормошил Васко. – Замерзнем. Немного осталось… Мы возвращаемся по своим следам. Я думаю, мы здесь были. – Он опустился на колени рядом с товарищем, перевернул его из последних сил, упал рядом. – Поднимайся, Леон… – Васко начал засыпать. Однако в последний момент заставил себя подтянуть ноги, перевалился на бок, встал на четвереньки. – Уф! – стряхнул дрему, отер лицо снегом. – Раскис? – спросил то ли себя, то ли итальянца. – Мы один раз чуть не замерзли, второй раз Бог не помилует. Очнись! – принялся растирать лицо другу, дуть в глаза. – У нас нет огня – замерзнем! Посмотри на меня, не спи! – умолял его.