Фея для Златомирья
Шрифт:
В сегодняшних документах описывалось, как использовать земли долины. Лес на левой стороне от пересекающей всю долину реки, которую назвали Ашинией, решили оставить в общем пользовании, как и реки, и озеро, и берега рядом — это не обсуждалось. Остальную долину на карте разделили на четыре ступени.
Земли рядом с дворцом до Липовой рощи и часть долины, лежащей рядом с рощей-Убежищем, оставили за Владыкой. Здесь должны в будущем появиться те учреждения, которые необходимы всем: больница, школа, лавки, посольства. Столица их долины.
Вторая и третья ступень — это две долины с редкими участками рощ. Каждый файриградец старше семнадцати вправе выбрать себе участок, который сможет обработать.
Горы предпочли занять гномы. Антонам со своими гномами уже наткнулся на несколько богатых жил, как железных, так и золотых, серебряных и алмазных. С гномами заключили первое соглашение: семьдесят процентов добычи принадлежит стране, остальное остаётся у гномов.
Четвёртая ступень — это большое морское побережье, которое находилось за высоким обрывом. Ашиния огромным водопадом резко падала со скального обрыва и бурной рекой впадала в теряющемся на горизонте море. Здесь будет порт. И здесь же будут строить флот. В этом мире без него никак. Вот только знаний, как это делается, ни у кого нет, как и о многом другом. Об этом придётся думать и или искать специалистов во внешнем мире, или же отправлять файриградцев учиться в другие страны. Но это всё планы на будущее.
А пока на побережье появилось первое маленькое поселение-деревня. Лена не решилась оставлять выживших людей Шмелёва в замке. Их отправили на край земли, подальше. НатЭль возражал. Если противник появится, то только с моря, больше пути в страну нет. А воины Шмелёва тогда могут объединиться с врагом. Лена отмахнулась: не верилось ей, что в ближайшее время они столкнуться с противником.
Пообщалась с Анатолием — огромным чёрным рыссаром, который говорил от имени всех Шмелёвских, он согласился, что это лучшее, что они могли ожидать. Сто человек, из которых почти половину составляли женщины и дети — семьи охранников Шмелёва — стали обживаться на побережье. Им, во-первых, разрешили взять всё, что хотят, из особняка Шмелёва, помогли построить тёплые дома, чтобы прожили зиму. Помогали едой и всем необходимым. Лена ни разу там не была за всё полугодие, хотя с Анатолием пару раз встречалась, да и через связь с долиной чувствовала, что всё у них там в порядке.
Вот и последняя бумага с личной просьбой. Лена поставила подпись-согласие и окликнула Вершана.
— Меня всё устраивает, кроме маленьких деталей. Пусть те, кто захочет взять много земли, объяснят, зачем это им. Если для дела, а не так, чтобы было, то никаких возражений.
— Хорошо.
— Степану, конечно, можно взять участок у реки. Мельница нам нужна. Думаю, воздушные способности ему в этом помогут, как и водные способности его жены… — и осторожно: — Вершан, а ты выбрал участок для себя? Или же при первой же возможности покинешь Файриград? Вернёшься домой?
Затихла в ожидании ответа. Если честно, она не представляла, что они будут делать, если Вершан уйдёт. Он единственный знал о современном Златомирье, что их может там ждать. Был, конечно, ещё Антонам, но гнома интересовали только гномы и горы.
Вершан тяжело вздохнул, после долгого молчания произнёс:
— Нет у меня дома за пределами Файриграда. Я ведь никогда не рассказывал, почему покинул Златомир, почему не желал возвращаться. Не к кому возвращаться… . В Шаршанской империи наш род, род Светшан, долгое время поддерживал род Повелителей. Не пошли мы и против Карашана дельшан Шаршан, хотя прекрасно знали, что он убил брата и его семью. Сделали вид, что поверили его байкам. Думали о благополучие
Лена быстро встала, шагнула к нему и с сочувствием притронулась к плечу.
— НатЭль говорил, что сейчас у вас правит истинная Повелительница…
— Правит её брат Алекшан дель Шаршан, её наместник… Серый Лорд! Нет, такие правители мне не нужны! Не собираюсь я им давать клятву верности! И даже то, что Алекшан находился под воздействием эликсиров своего дяди, не помнил себя, ничего не меняет. Он убил мою семью!… Елена, знаешь, когда мы были детьми, мы с Алекшаном дружили… Самое противное! Я считал его другом! Хватит об этом! Теперь мой дом в Файриграде. И я сделаю всё, чтобы мы стали сильной страной, в которой никогда не случилось бы такого, как в империи. Ради моей новой семьи, — кивнул вниз с балкона. — А это во многом зависит от вас, Владыка!
— Я постараюсь, — тихо ответила Лена. — В Файриграде живут и мои родные, — с лёгкой улыбкой посмотрела на лес. А потом опустила взгляд вниз. У фонтана на дворцовой площади сидела Ирина с двухмесячным младенцем на руках, за спиной которого синели крылышки, и что-то выговаривала приёмному сыну. Ванька залез на спину статуи-дракона и, свесив ноги и хвост, весело покачивался на каменном гребне. — Вершан, у тебя необычная семья. Муж — шаршанин, жена — человек, сын — рыссар, а маленькая дочка — водная файри.
— Я знаю, — с теплотой и нежностью улыбнулся он. — Лена, я бы хотел сказать тебе спасибо за то, что попросила сестру благословить наш с Ириной брак. Покровительство файри Любви добавит нашей семье любви, доверия, благополучия…
— Я просто почувствовала, что это будет правильно, — пожала плечами Лена, вспоминая первую свадьбу в Файриграде, которую пришлось осуществлять ей. Так волновалась, как не волновалась перед самым трудным экзаменом в институте.
— Почувствовала или знала? — улыбнулся Вершан. Вдруг посерьёзнел. Лицо стало пугающе решительным, уверенным. Шаршанин преклонил колено перед Леной, склонил голову, прижал ладонь к сердцу. — Ради моей семьи я вложу все силы в благополучие Файриграда. Клянусь, мой Владыка!
Лена растерялась. Это была клятва верности, признания. Но разве она что-то сделала, чтобы её заслужить? Она только родилась старшей. Но если сейчас начать отнекиваться и сомневаться, что достойна, это значит обидеть человека, смертельно обидеть. Почему-то она это знала точно!
— Благодарю за честь, Вершан дель Светшан! Да поможет мне Злата не потерять вашего доверия!
Холодное предупреждение от долины коснулось сердца. Лена облокотилась о перила и вгляделась вдаль, словно надеясь увидеть море. Хотя прекрасно знала, что это невозможно.