Фея из Кореи

Меркулова Злата

– У меня возникла гениальная идея! Почему бы тебе, о свет Хрюшиных очей, не сопроводить неопытных питомцев нашей альма матер к замеченному твоим острым взором строению с радующей сердце надписью? А мы пока выясним с этим забывчивым товарищем Константином, что ему не нравится во мне и нашем с Цыпленком соседстве.

– А знаете что? Я, пожалуй, тоже за билетами, - неожиданно подхватился блондин, снова ставший очкариком. Пичугин, из любопытства не спешивший сначала присоединяться к девчонкам, с уходом Самойлова-женолюба упорхнул следом. И правильно: очень уж заинтересованные взгляды бросала Куликова на Валентина.

– Ну и как это понимать?
–

встал в боевую стойку Хрюша.

– А вариант "не виноватый я - она сама пришла" тебя устроит?
– не теряя спокойствия, поинтересовался Джун и добавил.
– Ну сам посуди - не оставлять же юное создание на морозе?

– Каком еще морозе?
– почти заревел Костя.

– Это я образно говорю.
– Джун кратко рассказал, как получилось, что Цыпленок оказалась его соседкой, и завершил объяснение.
– Лиза у нас девушка впечатлительная и натура артистическая, еще подумала бы, что никому-то она не нужна, все ее позабыли-позабросили...

– Вот только не рассказывай мне, что ты пожалел неизвестную тебе девчонку и сразу же решился отказаться от комфортабельной жизни в одиночестве!

– И не буду: я сначала ее даже выставил за порог.

– Вот ведь ты гад! Так поступить с моей драгоценной сестренкой!

– На тебя не угодишь!

Их мирную беседу прервало появление остальных экскурсантов. Верный своему обещанию не выдавать друга Костя только погрозил Джуну кулаком и вполголоса пообещал, что к обсуждению квартирного вопроса они еще вернутся.

Дальнейшие два часа прошли познавательно и немного суетливо. И очень волнующим было близкое присутствие Лизы. Порой юноше казалось, что они как-то отделены от окружающих каким-то прозрачным, но отталкивающим шаром. Хрюша, хотя и пытался по началу оттеснять Джуна от своей сестры, потом попал в плен любви небратской и наверстывал дни разлуки со своей очаровательницей. Ему бы Джуна каждый день благодарить, а он еще и придирается к мелочам! Валентин Самойлов как-то незаметно стал звездой со своей планетной системой: по законам человеческой гравитации к нему на разном расстоянии притягивались девушки - Земли и Венеры. "Буки" без своей четвертой части не теряли бодрости, по крайней мере Дашка и Аллочка то и дело перешептывались, на что с опаской взирали Василий с его парнями. И все это - под рассказы о чудесном крае и его упоительных богатствах, о бедах и радостях прошлого, о находчивости и мужестве, о сокровищах и труде, с которым они создавались.

Все-таки братья у нее отличные. И вообще все прекрасно. И небо сегодня такое яркое-яркое - куда краше берлинской лазури. И Джун такая чудесная-расчудесная - жаль даже, что нельзя сейчас за кисти взяться. Все-таки экскурсия.

Девушке было любопытно все - и старинный пресс для вина перед входом, который она успела зарисовать, пока покупали билеты для присоединившихся ко всем ее дорогих мальчишек и Джун, и высокая башня с часами, исправно идущими еще с позапрошлого века, и люди, приехавшие отовсюду, чтобы узнать что-то новое, и смена настроений, отражающаяся в живой мимике милого лица...

Илона Булатовна, усыпившая девушку в автобусе, ходила со всеми вслед за работником музея виноделия, а усатый шофер остался в автобусе - он-то этого всего навидался за годы работы. Вместе со студенческой экскурсионной группой по алхимическим лабораториям, производящим чудесные эликсиры, на время способные сделать людей счастливыми или просто дать им почувствовать всю глубину своего чувства, каким бы оно ни было, водили еще пеструю и более шумную, чем стайка молодых людей, группу иностранцев. Там были в основном пожилые дамы и джентльмены, заказавшие для себя экстравагантный

тур - "Вина мира", и великолепный южный берег Крыма с его сокровищами был лишь одной остановкой на их длинном путешествии вокруг мира в поисках своего напитка молодости или в попытках пробудить утраченные чувства. Каких только нарядов там не было! И гавайские рубахи, и упрощенные версии кимоно, и ковбойские костюмы, особенно мило смотревшиеся на парочке из Японии, и сдержанные классические костюмы пастельных тонов. Каких только причесок они не носили - и выбритые наголо, и со сложными укладками, и фиолетовые шевелюры благородной старости, не стыдящейся своих лет, и черные-пречерные в мелких кудрях парики.

Влюбленный братец пытался почему-то первое время встрять между Лизой и Джун, но неудачно: Толстушка его оттаскивала и интересовалась, не собирается ли ее поросеночек от нее сбежать к коварной Джуне. Ясно было, что Жизель не всерьез об этом говорила, но всякий раз Лиза невольно вздрагивала, так что соседка даже поинтересовалась, не замерзла ли ее цыплячье тельце. За этим невинным вопросом последовал очередной всплеск необъяснимой братской любви - Костик посоветовал Джун заботиться о чьем-нибудь еще тельце, только не о Лизином. Толстушка со всего этого угорала и заявила, что никак не думала, что ее Хрюша - такой тиранствующий брат. "Это же Джуня! Вообще странно, что она о ком-то так печется, ты бы ее поддержал в таком-то альтруизме! Хоть начала девичью солидарность проявлять. А то за три года от нее мы столько заботы и не видели, сколько Лизку перепало". Почему-то это Костика не успокоило, но Лизе сразу стало теплее и она решила, что приложит все усилия, чтобы защитить соседку, которая, оказывается, так необычно для себя к ней добра. От чего защитить? Да хотя бы вот от тех странноватых африканских парней в рубашках с попугаями. Почему это они так уставились на нее?

Зато Валя был в ударе: он обаял буквально всех. Такое было чувство, что даже древние-предревние амфоры в музейном зале, хоть как-то отдаленно напоминавшие очертаниями женские фигуры, - и те словно разворачивались в витринах лучшим к нему ракурсом. Что уж говорить о живых девушках - улыбки, смешки. Лиза сама себе удивлялась - с каких пор она так много внимания обращает на то, как девчонки пытаются привлечь к себе мальчишек? Неужели на нее так повлияли сеансы с Инной и Ромой? Или все дело в том, что она безуспешно пыталась разгадать бесконечные загадки, которые ей подбрасывала ее соседка? Вот казалось еще немного - и что-то откроется, невидимый замочек щелкнет - и Лиза поймет, чем же ее так притягивает соседка-кореянка.

Залюбовавшись на стеклянную бочку, в которой, одной из двух, тайны виноделия были явлены посетителям, девушка увидела вдруг в пурпурной глубине отражение - свое и Джун. Высокая красавица-брюнетка в преломлении в шелковых волнах вина казалась, как ни странно, менее самоуверенной и насмешливой.

– Смотри, прямо как люди. Никто обычно не знает, что у человека на душе, так и вино - вызревает в закрытой бочке, а тут его выставили напоказ, - шепнула подошедшей близко эльфийской принцессе Лиза, а та улыбнулась:

– Это не про тебя - по твоему лицу читать можно как по книге.

– Надеюсь, что хотя бы не по букварю, - вздохнула Лиза.

– Да ладно, знаешь, какая это полезная книга? Я с ней лет десять назад вообще ни на минуту не расставался, - отражение Джун в стекле и вине дрогнуло, и принцесса исчезла, а вместо нее Лиза увидела немного печального, немного одинокого человека, и ей впервые не захотелось поправить грамматическую ошибку собеседницы, хотя она ее и явно услышала. А та требовательно похлопала девушку по плечу: