Фея придёт под новый год
Шрифт:
Тодо. Она тоже называла его Тодо. Как господин Хэмстер, как госпожа Бонита. Значит, эта дама имеет такое право? Знает моего хозяина давно? Или их связывает что-то, о чем я не знаю?
— Вы правы, пора с этим покончить, — сказал он, и я почувствовала, как земля окончательно выходит из-под ног.
Конечно, он считает меня служанкой, преступницей, пусть даже подарил платье… пусть защищал… как мог защищал…
— Что было — прошло, — произнес тем временем господин Тодеу. — И вспоминать прошлое нет смысла. Я вам не пара, и вы сами это знаете.
Я
— Говоришь, что всё забыл, а сам опять меня этим упрекаешь, — госпожа де Монтальви горестно всплеснула руками и расплакалась.
Она сняла маску, и было видно, как слезы градом текут по её щекам. Неужели, она плачет искренне? Искренне горюет? О чем?.. О потерянной любви?..
— Я была такой юной, такой глупой, — госпожа де Монтальви потянулась к моему хозяину. — Неужели, ты думаешь, что я отказалась бы от тебя? Меня заставили! Отец меня заставил!.. Он сказал, что будет страшный скандал, что это всем повредит, что его могут даже снять с поста мэра…
Она лепетала ещё что-то, цепляясь за локоть господина Тодеу, но он продолжал хмуро смотреть в бассейн, а я вспомнила слова Корнелии: «У хозяина были шашни с дочерью мэра».
Значит, сплетни не лгут? То есть не совсем лгут? И с дочерью мэра что-то было?..
— Но теперь мы оба свободны, — госпожа Хизер сменила горестный тон и заворковала, как голубка. — По-моему, это знак небес, Тодо. По-моему…
Я была такой глупой и… такой ненужной. Я была лишней в королевском дворце, абсолютно бесполезной в своем родном доме, чужачкой на этом балу… Только в доме Десиндов я с чего-то решила, что нужна, что пришлась к месту, и что от меня может быть польза…. От меня — Миэль, от человека, а не от правнучки феи… Но сейчас окажется, что все это было обманом, и мне всего лишь показалось, потому что Миэль, как таковая, никому не нужна. Даже господину Тодеу…
— По-моему, вы говорите глупости, — услышала я голос своего хозяина и снова встрепенулась. — Еще и года не прошло, как умер ваш муж. И вы уже мечтаете о новой интрижке? Нет уж, увольте.
— Какая интрижка? — немного растерянно переспросила госпожа Монтальви, но потом голос ее снова зажурчал, вторя шуму фонтана. — Это — любовь, Тодо. Я не могла тебя забыть, да и ты тоже…
— Пропадите пропадом со своей любовью.
Боюсь, мы с Хизер были потрясены одинаково. Господин Тодо выражался, как самый настоящий босяк из подворотни.
Госпожа де Монтальви первая пришла в себя.
— Ты говоришь грубости, чтобы наказать меня, — сказала она трагически. — Но тогда я всего лишь сказала правду. Вспомни, кем ты был… Если бы тогда я осталась с тобой, как бы мы жили сейчас?
— Послушать вас, только мои капиталы и имеют значение, — перебил её господин Тодо. — Но вы были правы, Хизер. Во всем правы. Я вам не пара, и всё, что было — лучше забыть. Потому что мне стыдно вспомнить, каким я был наивным дураком. Слава Богу, что теперь поумнел. Простите, мне пора идти. Меня ждет дочь, — он хотел уйти, но дама де Монтальви вцепилась в него, как клещ.
— Ждёт дочь? — она схватила господина Тодеу за локоть двумя руками. — Или та дама в алмазах? Тодо, помяни мое слово, ты опять рубишь дерево не по себе. Я буду любить тебя всегда, и мне не важно, что ты неблагородной крови… А та дама — она явно принадлежит высшему свету. Подумай, что она скажет, когда узнает, что ты — простой моряк и сын простого…
Я слушала эти слова и задыхалась от возмущения и обиды. Обиды за хозяина. Если там настоящая любовь через года, как можно было говорить такие слова! Они ведь оскорбительны… Жестоки…
— Дайте пройти, — спокойно сказал господин Тодеу. — Не тратьте красноречия, Хизер. Вы же знаете, я не настолько образован, чтобы понимать вашу витиеватую речь. Доброго вечера.
— Тодо! — почти взвизгнула госпожа Монтальви, делая последнюю попытку его удержать.
— Просто отпустите, — посоветовал он. — Не заставляйте меня вспоминать, что я — простой моряк, сын простого бродяги.
— Тодо… — она опять залилась слезами, повисая на нём. — Я приехала только ради тебя…
— Не стоило, — он стряхнул её, как назойливую муху, и вышел, только тихо стукнула застекленная дверь.
Отвергнутая вдовушка осталась стоять у фонтана, и мне было видно, как она сжимает кулаки. Плакать она, впрочем, сразу перестала, и кусала нижнюю губу, пристукивая каблуком. Словно размышляла, что теперь делать.
В конце концов, дама ушла — быстрым шагом, на ходу поправляя прическу, и я, выждав немного, вышла из своего укрытия.
Наверное, мне надо было найти господина Тодеу, чтобы он потихоньку отправил меня домой до полуночи, пока не пришло время снимать маски, но что-то мешало это сделать. Я стояла на пороге и точно так же, как дама Хизер, пристукивала каблуком.
У моего хозяина когда-то был роман с дочерью мэра, и за это его даже выгнали из благотворительной школы, если верить сплетням Корнелии. А может, не такие это и сплетни.
И что произошло? Благородная девица посчитала, что честь ее семьи пострадает от такой неравной любви? Пожертвовала собой и своей любовью ради благополучия отца?
Вроде бы, все логично, но почему-то я не могла проникнуться симпатией к госпоже де Монтальви, пусть даже она поступила трижды правильно и разумно.
Если бы я не слышала, как увлеченно она лгала провинциальным дамам, то симпатизировать было бы легче. Но когда знаешь, что один раз человек сознательно солгал…