Фейсконтроль на главную роль
Шрифт:
Софья Сигизмундовна прожила невероятно длинную жизнь. Она похоронила дочь Марту и последние годы жила с внучкой Вероникой, которая была прописана на проспекте Мира.
– Внучка так там и обитает, по прежнему адресу, – ткнула пальцем в листок Кара. – Можете к ней съездить и спросить, что там за ерунда с мизинцем бабушки? Но я еще одну странность заметила.
– Какую? – заинтересовалась я.
– Вероника Скавронская проживает в тридцать девятой квартире, а Марина Авдотина занимала сороковую. Соседский
– Огромное спасибо, – поблагодарила я. – Даже не представляете, как вы мне помогли.
– Я очень люблю свою работу и готова пахать для хороших людей, – с жаром заявила Кара. – Мы с Александром Михайловичем родственные души, жаль, что никто ему про меня не рассказал.
– Едва полковник вернется из Питера, я непременно исправлю сию несправедливость, – пообещала я.
Карина слегка покраснела.
– Спасибо. Позвоню вам, когда Танюха лоскут обработает.
Я села в свою машину и набрала номер Вероники Скавронской. Карина оказалась очень старательной: добыла адрес, телефон, даже приписала внизу «внучка портниха, работает дома». Александру Михайловичу нужны такие сотрудники. И что плохого, если Кара понравится полковнику? Хватит толстяку жить бобылем, с коллегой по работе у него найдется много общих тем для бесед. Глядишь, и дети у них родятся…
Перед моим взором возникло видение. В гостиной на диване лежит Дегтярев, его лицо прикрыто газетой, из-под нее раздается мощный храп, а вокруг носятся с визгом малыши – крохотные, толстые лысые мальчишки. Один галопирует на Банди, второй оседлал Снапа, третий тискает Хуча, четвертый пытается скрутить в узел старуху Черри. Кошки залезли на книжные полки, забившись под потолок, одна йоркшириха Жюли с лаем кружит по комнате. Ее острых, словно иголки, зубов сыночки полковника должны побаиваться.
Я потрясла головой. Может, не стоит заботиться о личном счастье Александра Михайловича? В принципе, ему и сейчас хорошо…
– Слушаю, – прозвучало в трубке нежное сопрано.
Я вернулась к реальности:
– Позовите Веронику Скавронскую.
– Я у телефона.
– Очень приятно, ваш номер мне дала… э… Ольга Воронцова. Помните такую?
– Нет, – ответила внучка колдуньи.
Я обрадовалась – тест на честность дама выдержала. Могла ведь, чтобы заполучить клиентку, защебетать: «Олечку? Конечно, помню. Мы сто лет знакомы!»
– У меня много клиентов, – продолжала тем временем Скавронская. – А что вы хотели?
– Платье сшить.
– Извините, я сейчас занята.
– Еще костюм, брюки, плащ и пальто для дочери, – я решила соблазнить портниху большим заказом. – Вещи понадобятся только к осени. Я завтра улетаю, вернусь в сентябре. Давайте, вы снимете мерки, мы выберем фасон, я оплачу работу и буду спокойна.
– Ладно, – согласилась Вероника.
– Так
– Хорошо, – подтвердила Скавронская. – Адрес знаете?
Дом, где уже много лет жили Скавронские, походил на океанский лайнер – серый, громоздкий, монументальный, с овальными окнами. Наверное, жильцы, делавшие так называемый евроремонт, разорились на нестандартных стеклопакетах. В просторном подъезде за столом дремал древний дед.
– Вы куда? – встрепенулся он, услыхав мои шаги.
– К Скавронской, – ответила я.
Старичок побагровел.
– К Софье?
– К Веронике, – уточнила я.
– Зачем? – не успокаивался охранник.
– В гости.
– Неча время зря терять, работать ступай! – заорал дед.
Я попятилась. Хоть пенсионер и выглядел дряхлым, но вполне был способен швырнуть в меня стулом!
– Уходи! – злился консьерж. – Пошла вон!
– Мне надо к Веронике, – растерянно повторила я.
– Здесь я решаю, кому и куда идти!
– Успокойтесь, пожалуйста!
– Ща команду вызову…
– Ох, простите! – раздался с лестницы мужской голос.
Через секунду на ступеньках показался парень в джинсах.
– Дедушка сбежал, – задыхаясь, сообщил он, – открыл дверь и сюда. У него беда с головой, не обижайтесь!
– Понятно, – с облегчением ответила я.
– Раньше он в тюрьме служил, – уточнил юноша и подхватил старика: – Эй, деда, пошли.
– Хорошо, – неожиданно покорно согласился буян. – А эту расстрелять!
– Непременно, – пообещал парень, – дам тебе лекарство и решу вопрос.
– Во дворе, из пистолета! – с садистским восторгом продолжал дедуля.
– Обещаю. Ты только домой шагай, – попросил юноша и посмотрел на меня.
Я помахала рукой, мол, все в порядке.
– А пальцы отрубить! – рявкнул дедок. – Она ведьма. Им надо руки ломать.
– Ну ё-моё, блин… Прямо Дракула… – обозлился внук и, легко подняв деда, внес его в лифт.
Я подождала, пока дверца закроется, и пошла вверх по лестнице. Древняя кабина ползла еле-еле, я шагала со скоростью подъемника, и мы одновременно очутились на четвертом этаже. Я повернулась к двери с номером «39».
За спиной загремело железо – раскрылись створки лифта.
– Жива! – заголосил дед. – Ее не пристрелили! Руки целы!
– Временно оставили, – обрадовал кровожадного старика внук.
– Расстрелять!
– Сейчас.
– На моих глазах!
– Иди домой, – велел парень, распахивая дверь в соседнюю квартиру.
– Нет! – завопил старик. – Она к ведьме пришла и сама колдует.
– Твое-то какое дело? – не вытерпел молодой человек.
– Всех убить! Где мой нож?
– Вот разошелся… – пробормотал парень.
Старик начал бить кулаком в стену.