Фиалка в чертополохе

Луст Стелла

— Вы тех доходяг завалили не по их воле! — продолжал Илья так же громко. — А я вот сам вызываюсь! Выпустите меня в лес, дайте нож и час форы, и посмотрим, кто кого!

— Нож? — засмеялся Чертополох, обернувшись к оборотням, которые с готовностью расхохотались. — Час форы? Ты себя-то видел? Ты и с автоматом против нас не продержишься!

— Тогда условия пожёстче! — Крикнул Илья, мгновенно переключаясь с улыбки на сумасшедший оскал. — Если я проживу два часа с начала охоты, то уйду отсюда живым! Как тебе такой вариант, а?

Он орал, надсаживаясь,

почти в лицо Чертополоху, который вдруг помрачнел.

— А если продержусь три часа в вашем уёбском лесу, — Илья почти шипел, — то вдобавок к свободе ты отдашь мне её!

Связанные руки взметнулись в сторону Фиалки. Девушка затаила дыхание, вцепившись в деревянное ограждение. На её руки внезапно упала капля. Фиалка подняла голову и на лицо упало ещё несколько маленьких капелек. Начинался дождь.

— Нет! — рявкнул Чертополох. — Её ты не получишь! А вот условие насчет трех часов действительно пожёсче!

— Я тоже участвую! — вдруг раздался женский голос, и рядом с Ильёй встала Пуся. — На тех же условиях! Три часа!

— И я!

— Я тоже!

Серый и Диман присоединились к ним. Вадик ничего не сказал, просто молча встав рядом. Светик, всхлипывая, подошла и взяла его за руку.

— Как трогательно, — произнес Семер.

— Я бы поохотился, — подал голос Марк, и его рыжеволосая стая дружно загалдела, выражая согласие с вожаком. — Редко когда добыча сама рвётся в бой. А те четверо были снулые какие-то. Не интересно.

Чертополох обвел взглядом своих людей, и оборотни по очереди подняли руку в знак подтверждения.

Подполковник, смотревший на эту пантомиму, вдруг расстегнул кобуру и достал свой пистолет.

— Слышь, Чёрт? А может и мы тоже, того, поохотимся? — спросил он, демонстрируя пистолет вожаку оборотней. — Сто лет из табельного не стрелял.

— Вы же полицейские! — вырвалось у Фиалки.

— Молчать! — рявкнул Чертополох, обернувшись к ней, и Фиалка подалась назад от его взгляда, в котором прочитала кучу промелькнувших, сменяющих друг друга эмоций. От тревоги, радостного возбуждения, до сомнения и злости. На лице Киры, которая тоже смотрела на девушку, Фиалка видела только злорадство.

Ещё не затих рык Чертополоха, как в её животе зародилось что-то едкое, противно поднялось вверх по пищеводу, и Фиалка еле успела отпрыгнуть от перил, как её вывернуло прямо на пол. Отплевывая противную желчь, она вспомнила, что не ела ничего со вчерашнего дня. А потом замерла, уставившись на лужицу рвоты, блестевшую на некрашеных досках.

Нет, не может быть! Она испуганно обернулась.

Чертополох смотрел на неё со смесью тревоги и радости. А Кира — с чистой, незамутненной ненавистью. Фиалка утерла рот и отошла, упершись спиной в стену дома. Мысли лихорадочно носились в голове. Её не могло вырвать просто так. Она никогда не жаловалась на здоровье и считала, что переварит, что угодно. Так что это не могло быть отравлением. Её сердце испуганно заколотилось. Так что… она вчера все же залетела? Но… Разве бывает тошнота с первого дня зачатия? Фиалка

этого совершенно не знала. Как не знала и того, протекает ли беременность оборотнем также, как и человеком.

Пока она стояла, сходя с ума от догадок и прислушиваясь к своему телу, Илье надоело ждать.

— Давайте! Все, против нас семерых! Московские мажоры против упырей!

— Мы вулфраа, — поправил Чертополох. — Волки.

— За себя говори! — рассмеялся Марк, и сварги расхохотались.

— Да насрать! — заорал Илья, краснея лицом. — Говори! Слабо вам?! Зассали, нелюди?! Да мы все равно это сраное село потом не найдем! Вывезете нас с мешками на голове! Я в гробу видел сюда возвращаться! Гарантирую! Если уйду — словом не обмолвлюсь! Клянусь!

— Да а че, в самом деле? — подал голос подполковник. — Он дело говорит. Если будут искать, то к нам обратятся, а у меня в области все схвачено, на всех уровнях.

— Они работали.

— Тю, работнички! — засмеялся полицейский чин. — Да я тебе из города пару десятков бомжей пригоню. Чутка накормишь и нехай пашут. На них-то вообще всем похер, никто искать не будет. Да и урожай твой перерыва просит.

— Ну так что, волк? — насмешливо крикнул Илья. — Согласен на пари? Нас семеро, с ножами. Час форы. Продержаться должны три часа! Только вы уж тоже без стволов! А то как-то не по-спортивному!

Оборотни зашумели. Но в целом все выразили согласие. Дураку было ясно, что со стороны изможденных мажоров это просто показуха и блеф. И вулфраа и сварги хотели крови.

Чертополох вопросительно посмотрел на полицейских. Четверо из приезжих, включая подполковника, выразили согласие участвовать.

— Я согласен! — громко объявил Чертополох. — Охотимся! Добыче дается час форы, ножи. Кто выживет три часа, тот свободен. Отвозим за сотню километров и отпускаем! Ну что, братья? Закроем сезон?!

— Закроем сезон! — заорали оборотни, захваченные энтузиазмом, и крик громом ворвался в уши Фиалке. Зажав их ладонями, она с ужасом смотрела вниз, где на неё уставились три пары глаз. Фиолетовые, черные и безумные.

Охота на людей была одобрена.

Дождь зарядил вовсю. Зашумел в кронах, капли застучали по листьям, по стволам павших деревьев, по козырьку чёрной кепки, по биноклю.

Боец в чёрном комбинезоне опустил бинокль и протер перчаткой линзы. Потом вновь поднёс оптику к глазам. Палец в чёрной тактической перчатке нажал на кнопку тангенты рации.

— Наблюдаю цель. Это точно Илья Арташев.

— Доложите обстановку, — прокаркала рация. — Ему что-нибудь угрожает?

— Нет. По крайней мере, пока. Все население лагеря собралось вместе. Наблюдаю… двадцать семь человек. Рядом с Арташевым ещё шестеро заложников. Также наблюдаю семерых ментов. Оружия не видно.

— Менты-то откуда?

— Зря сняли наблюдение на утро. Видимо, менты недавно приехали и привезли Арташева.

— То есть что, его не было в лагере?

— Выходит, так. Повезло, что не начинали раньше.